Начало пути
Шрифт:
Нюх быстро сплел обычную для таких моментов связку из двух заклинаний Воздуха и окликнул беглого…
…– Ант’тон, – больно резануло по ушам, и я вздрогнул, словно схватился за оголенный провод. Испуганно оторвал взгляд от стола. Лоб тут же покрылся холодной испариной, дыхание сперло. Я ни разу не видел Нюха, но в один миг понял, что передо мною именно он. Высокий, с широкими массивными плечами и холодным взглядом ольджурец. К мечу он даже не потянулся, а медленно поднял правую руку…
Я на автомате рванул в сторону, судорожно плетя «молнию» второго круга, и с лету
Он играет со мной, понял я. Как кошка с мышонком. Или как у них тут называются похожие на наших котов существа? Свирки. Чревловы свирки!
Вскочив на ноги, я выхватил нож. Единственное, что я сейчас мог – это вынудить его перейти на оружие. В магии я перед ним ребенок. Да и во владении холодным оружием, скорее всего, тоже, но тут у меня хотя бы появлялся шанс прорваться к двери и, возможно, уйти. Я верткий.
Но все мои планы и предположения разом рухнули. Нюху, видимо, надоела игра, и он направил на меня плетение… даже не одно, а связку. «Воздушные путы» – эти я узнал, а вот второе – Альтор такого не показывал. Но что-то из воздушного – это точно, иначе бы оно не связалось с «путами». Я на ходу повалился вперед, едва успев подогнуть колени, чтобы не выбить о каменный пол зубы. Нос-то ладно, заживет. А вот зубы… о стоматологах в этом драном мире я не слышал ни разу.
«Да какие к черту зубы!» – выругал я сам себя за нелепую мысль и попытался подняться. Машинально, потому что мозг отчетливо понимал – это идиотская затея. Ноги опутаны невидимыми магическими силами, с руками то же самое. Вдобавок я стал задыхаться. Второе заклинание.
Нюх сделал шаг вперед и наступил ногой на мой нож, вылетевший из руки во время падения. Клинок остался цел. Тогда он поднял ногу и несколько раз ударил по нему со всей дури, что было понятно по бешеному выражению лица. После четвертого удара отлетела рукоять, а сам клинок лишь слегка согнулся. Охотник отпихнул детали бывшего ножа в сторону и, развернувшись, зашагал к стойке.
– Хорского! – крикнул он хозяину и, когда тот в замешательстве уставился на приближающегося к нему здоровенного мужика, добавил: – Ты разве не слышал, что я назвал его рабом? Это беглый. Принадлежит Вир’Сторам.
Хозяин тут же кивнул, его лицо стало обычным, и он принялся наполнять кружку.
А я, словно гусеница, полз к двери, не отрывая взгляда от стойки. Глупо, конечно, но лежать на месте я не мог. Во-первых, я задыхался, словно кто-то сдавливал мне ребра, и при движении было легче, а во-вторых, это все равно полный писец. Хуже не будет. Убить
Я тут же попытался отогнать эти мысли. Слишком они безысходные, черные как смоль. И липкие. Липкие настолько, что не отодрать от мозга и не отбросить прочь.
– Куда это ты? – Нюх обернулся и, подняв кружку, с безразличным видом стал глотать из нее.
Я перестал двигаться, повалился навзничь.
– К твоей мамочке, – задыхаясь, тяжело процедил сквозь зубы. – Знатная она у тебя нихта. Во все дыры дает.
Худшего оскорбления не сыскать, и Нюх повелся. Он со злостью бахнул кружкой об стойку и чуть ли не бегом приблизился. Схватил за куртку, склонившись, дернул на себя.
– Что ты сказал? – проревела его пасть в пяти сантиметрах от моего лица, обдав кислой винной вонью. – Повтори, ублюдыш!
– Пошел на… – послал я его на три буквы на родном языке.
Пусть бьет, пусть. Пока он это делает, идет время.
Но он не ударил. Видимо, побоялся испортить чужую вещь. Да, я сука – вещь, раб, но только для вас, ублюдки. Да и то – надоело. Лучше убейте, суки.
Нюх отпихнул меня со злостью, и я, ударившись затылком о бревенчатую стену, вырубился. Но не надолго. Сходив за кружкой, охотник вернулся и, набрав в рот вина, оросил меня этой вонючей жижей, как из пульверизатора. Это я понял, как только открыл глаза, и чуть не сблевал, почувствовав кислые капли на губах. Капли, которые были в его вонючей пасти.
Дернул ногами. Бесполезно. Плетения все еще прочно держали. Да и что толку, даже если бы они уже начали распадаться? Нож поломан, магической силы внутри, по ощущениям, на пару «искр».
Я бросил взгляд на «загулявших» торговцев, но те не замечали меня. И, скорее всего, делали это намеренно. А чего я ожидал? Они ольджурцы до мозга костей, и им наплевать на раба, даже если его начнут убивать на их глазах. Это не Вальтия, сынок, это, твою мать, Ольджурия.
Нюх схватил меня за плечо и потащил по полу, как мешок. Я проглотил слезы, едва не выступившие из глаз от бессилия, и сильнее стиснул зубы.
– Чтобы не ходить туда-сюда, – пошутил охотник, грубо прислонив меня к стойке, и спокойно вернулся к поглощению хорского. А я уставился на дверь.
Вам приходилось когда-нибудь считать в уме, чего-то очень сильно ожидая? Когда я дойду до десяти – дверь откроется и появится Руна. Один, два… десять… Нет, до десяти это очень мало, нужно до пятидесяти. Один, два… пятьдесят.
Нюх что-то рассказывал хозяину таверны, и тот с мерзкой наигранностью смеялся, торговцы продолжали как ни в чем не бывало пить, а я принялся считать до ста.
Глава 17
Мне повезло, и Нюх заказал еще кружку. Я досчитал до ста и продолжил считать до двух сотен, чувствуя, как стремительно угасает надежда. Но в этот раз не успел дойти и до второго десятка. Дверь с легким скрипом открылась.
Руна пересекла порог и, бросив на меня мимолетный взгляд, зашагала к стойке.
– Эй, хозяин, а есть у тебя что пожирнее? Я проголодалась, как тысячи виаров. Тащи-ка мне, милок, грудинку кроги. Слышишь? Я хорошо заплачу за сытный обед.