Начало всех Начал
Шрифт:
Он слышал, как всегда угрюмый Кассиль проворчал:
— Вот теперь пусть падают…
Нехаштирон посмотрел на людей, на Кассиля, снова перевел внимание на людей. Из пещеры вылезли два человеческих детеныша и кувыркались, играя, совсем как молодые волчата.
— Падают? — спросил он туповато. — Откуда?
— С высоких деревьев, — ответил Кассиль и впервые скупо улыбнулся.
Однажды Адам, изорвав в лесу одежду, хотел надеть что-то новое, но занятая детьми Ева не успела ничего сшить, и тогда он вытащил из дальнего угла
Он морщился, не нравилось само напоминание о Змее, однако охота пошла удивительно хорошо: он с легкостью догонял любого зверя, а любого удара хватало, чтобы убить его мгновенно. И еще в этой шкуре он слышал любые шорохи на огромных расстояниях, понимал язык зверей и заранее знал, куда пойти, чтобы найти богатую добычу.
Он знал, мелькнула мысль. Он знал, что однажды мне понадобится добычи больше, чем я могу добывать для себя и Евы…
В этот раз он убил двух оленей, а затем и молодую лань, у которой мясо особенно сочное и мягкое. Ева охнула, когда он появился у входа в пещеру и свалил на землю тяжелые туши.
— Этого нам хватит на несколько дней, — сказал он.
Она покачала головой, сама за это время похудевшая и подурневшая. Адам видел, с какой тревогой и жалостью она всматривается в его лицо.
— Простишь ли ты меня когда-нибудь, Адам?
Ее глаза наполнились слезами. Он поспешно привлек ее к себе, она уткнулась лицом в его грудь и заревела громче.
— Все забыто, — сказал и поправил себя: — Ничего не было!.. Мы здесь, мы двое, нам трудно, но все равно я с тобой счастлив.
Она громко всхлипнула.
— Как ты много потерял из-за меня, Адам! Раньше твое лицо светилось, отражая образ Творца… Даже яркий свет, созданный Творцом в первый день творения, теперь исчез. Даже вечную жизнь ты потерял!
Он сказал тяжело:
— Ева, не надо. Что сделано, то сделано.
— Деревья почти не дают плодов, — сказала она и тихонько заплакала. — Земля взращивает чертополох и терновник… Я не знаю, чем кормить детей!
— Мясо и рыба, — возразил он, — хорошая еда! А теперь ты можешь собирать ягоды.
— Ягод нет, — сказала она печально.
— В лесу полно орехов!.. И вообще, Ева, я уже посадил те семена! Брось скулить, все будет хорошо.
Она вздохнула.
— Адам, я же не о себе тревожусь…
— Знаю, маленькая. Знаю. Но все будет хорошо…
Сегодня в затянутом тучами небе блеснул белый свет. Адам едва успел вскинуть голову, как перед ним вспыхнула небесным огнем исполинская фигура, вся из огня и света. Ангел, а теперь уже архангел, судя по количеству крыльев, Рафаил завис над землей, не касаясь ее подошвами, весь в белом сверкающем хитоне, за спиной масса огромных роскошных крыльев, Адам даже не рассмотрел, сколько их там пар, но больше двух, это точно.
Рафаил молчал, рассматривая Адама, Адам тоже сдержался,
Рафаил заговорил наконец сильным, красивым и очень доброжелательным голосом:
— Здравствуй, Адам!
Адам ответил с неприязнью:
— Зачем явился? Получил указание изгнать меня еще и с этой земли? Что, еще какой-то запрет ввели, о котором я даже не слыхал?
Ангел сказал все тем же красивым голосом, словно сам им любовался и вслушивался в интонации:
— Сколько же в тебе злости, Адам… А я ведь всегда был к тебе дружен.
— Это злость? — удивился Адам.
— А как ты называешь сам?
— Обида, — отрезал Адам. — Несправедливая обида.
— Разве не ты нарушил запрет?
Адам поморщился.
— Ладно, не начинай… Говори, зачем прислан. Ты же такой, сам ничего по своей воле, ты не Люцифер…
— Верно, — ответил Рафаил ровным голосом. — Я всего лишь посланник. Но все же от себя скажу, что ты напрасно полагаешь, будто Господь порвал с тобой все нити. Он гневается на тебя, это верно, но и не хочет, чтобы ты страдал сверх… того, что тебе отмерено. К тому же у тебя теперь дети.
Адам спросил с недоверием:
— Что это значит?
— Господь велел передать тебе семена, — ответил архангел. — Посади их в землю, они прорастут и дадут зерно, которым будешь кормиться. И ты, и Ева, и твои дети, и дети их детей.
Адам сказал с тоской:
— Семена я и сам отыскал и посадил. Что-то да вырастет… Лучше бы Он не семена прислал, а позволил нам вернуться… Вон Ева только и мечтает…
— А ты?
— Я не женщина! Мужчина проживет везде.
— Возвращение исключено, — сказал Рафаил твердо, но с сочувствием в голосе. — И вовсе не потому, что Эдема больше нет. Совсем не потому, Адам.
— А почему?
— Потому что человек сперва должен думать, — ответил Рафаил с печалью, — к каким последствиям приведет его поступок. И понимать, что все сделанное нельзя сделать несделанным. А если можно было бы вот так, как ты говоришь, то цена проступка стала бы ничтожной, а это губительно.
Адам с тоской оглядел страшный мир, в котором они с Евой жили в последнее время.
— Ничтожной? Да здесь одни сутки прожить — всю жизнь будешь просыпаться в ужасе. Ева так часто плачет…
Рафаил сказал с сочувствием:
— Привыкайте оба. Тебе в этом мире жить отныне всегда. И твоему потомству. Возьми семена!
Адам подставил ладони. Струйка семян была совсем крохотная, все поместилось в одной ладони, но Адам уже знал, что если Господь пожелает, то этой горстки хватит, чтобы засеять всю землю.
— Уповай на Творца, Адам! — сказал ангел на прощанье. — Он ничего не делает зря. Он так строг к тебе потому, что чего-то ждет от тебя очень важного.
Адам горько усмехнулся.