Начало. Техник-интендант

Поселягин Владимир Геннадьевич

– Что планируешь делать? Кровать свою заберёшь? Ты же её купил всего полтора месяца назад. Может продашь? Для тебя она большая, полуторная, а для меня как раз будет.

– Я подумаю. А насчёт планов, пойду к зданию Минского НКВД. Хочу заявление написать на Филатова и Демидова.

Я уже узнал фамилию парторга, табличка на дверях висела. Комсорг от моих слов выпучил глаза, выдавив сипло:

– Зачем?!

– Ты думаешь я от свадьбы и от благ отказался потому что Нюрка страшная как всемирный грех? Или отомстить хочу? Нет, тут другое. Мы, когда все вместе в баньке сидели, в парной, о политике говорили, я многое услышал. Выпившие они были, язык не держали. Враги они, хаяли всех, самого товарища Сталина тоже. Я рассказать хотел, да не успел, в больницу на следующий день попал. Вот и думаю, это случайность или они испугались и убить меня решили? Поняли, что сдам их.

Оставив комсорга обдумывать то что я сказал, зашёл в кассу и получил то что мне причиталось. Вышло немало, почти двести рублей. Зарплата командира

РККА, как сказала кассирша, а у тех очень высокие зарплаты. Убрав деньги в карман, так помахивая портфелем я и направился к выходу. Девчата в бухгалтерии мне тоже посочувствовали, именно от них я и узнал, что делю комнату ещё с тремя работниками завода. Добравшись до общежития, оно тут рядом, на соседней улице, прошёл внутрь. На входе сторожиха была, бабка, она осведомилась о самочувствии и меня к коменданту отправила, та выдала приказ на выселение меня из комнаты. Приказ сверху. Жаль, я хотел тут хотя бы одну ночь переночевать, чтобы освоится. Однако ничего. Ключ я внизу взял, и направился к комнате. Где она находится сторожиха описала. Смущённо улыбаясь, говоря что от травмы немного забылся, и узнал куда идти. Открыл, комната была пустая, и осмотревшись подошёл к своей кровати. Она одна тут полуторная, дорого смотрелась, панцирная с никелированными спинками, две подушки, постельное бельё, покрывало с рисунком. Это точно моя, спасибо комсоргу. Подумав, убрал её в хранилище, может пригодится. Да точно пригодится. Так я и стоял осматриваясь. Был ещё шкаф, уверен, что там вещи Максима тоже были, однако какие именно я не знал. К счастью скрипнула открываясь дверь и в комнату зашёл незнакомый парень. Тот осмотревшись, удивлённо протянул:

– Ты уже кровать вынес? Быстро. Кстати, здарова. Как рана?

– Привет, - поручковался я с парнем.
– Нормально. Слушай, меня из общежития вышвырнули, помоги собрать мои вещи, чтобы я чужого не прихватил. А то после травмы в голове всё перепуталось.

– Легко.

В шкафу действительно были вещи Максима. Запасной комплект постельного белья, я взял простыню, а то у того даже чемоданчика не было, один портфель, тот уже в Хранилище был, и стал складывать вещи. Были туфли, два запасных комплекта нательного белья, и лёгкий летний белый костюм. В него я и переоделся, остальное в узел из простыни убрал. Также у Максима, а теперь и у меня, была своя тарелка, кружка, вилка с ложками, и чайник, а сковорода и кастрюли другим принадлежали. Я это тоже забрал. Два полотенца, расчёску, настольное зеркальце, бритвенные принадлежности и два куска мыла. Вот зубной щётки и пасты не было. Похоже чисткой зубов тот не заморачивался. Сосед выскочил на кухню, кастрюлю поставить, он на обед пришёл, а я убрал всё в Хранилище.

– Уже унёс вещи?
– спросил тот возвращаясь.

– Угу.

На этом мы попрощались. А на выходе из общежития меня перехватил запыхавшийся парторг. Ага, дошла до него информация. Я был уверен, что новый комсорг меня сольёт ему, тот ставил на эту должность своих людей, Максим им и тоже был. Интересно, Нюрка тоже перешла к нему как и должность? Заранее сочувствую.

– Ты что творишь?!
– зло зашипел тот на меня, и быстро осмотревшись, народ к общежитию на обед стягивался, хотя вроде столовая у завода своя была, и ухватив меня за рукав повёл в сторону, на что я не сопротивлялся.

Когда мы отошли за угол общежития, тот зло спросил:

– Как это понимать?

– То, что вы враги? О, для меня это тоже оказался сюрприз. Я столько слышал от вас и гражданина Филатова о том, как вы ругали правительство и самого товарища Сталина, что готов подтвердить в суде, что просто не понимаю, как вы ещё на свободе ходите. Это надо исправить. Я хотел сообщить об этом, вы узнали и пытались меня убить. Не получилось. Думаю, следователи НКВД будут рады такому заявлению.

– Что ты хочешь?
– после недолгого раздумья спросил тот.

Внутренне порадовавшись, что все мои предположения и идеи верны, я сказал:

– То, что вы порвали мои документы, я считаю неправильным. Верните мне их. Мой комсомольский билет, и партбилет.

– У тебя были корочки стажёра, - хмуро буркнул тот.

– Были корочки стажёра, станут настоящим партбилетом.

– А ты не обнаглел?

– Как вы ко мне, так и я к вам, - пожал я плечами.

– Два дня.

– Сегодня, - поставил я условие.
– И чтобы во все списки и архивы мои документы внесены были.

– В шесть часов в парке у фонтана, - сказал, как отрубил парторг и развернувшись на каблуках, ушёл быстрым шагом.

Я же весело насвистывая отправился искать где бы можно было поесть. Время обеденное, уже хотелось. Что там завтрак в больнице? Пролетел и не заметил. Нашёл столовую, номер Шесть. Хм, как у больницы номер. Полна была, но найти свободное место за одним из столиков мне удалось. Тут половина заводских были, спрашивали как мои дела, как рана, в общем пообщался. Купил я тарелку борща, он готов был, с ложкой сметаны, четыре куска хлеба, на второе гречку с котлеткой и подливой, ну и компот. Так общаясь я и поел. А перед уходом, незаметно достав свою тарелку, попросил продать котлеток. Они тут на удивление вкусными были, полную наложили, а в чайник налили компоту. В кружку подливы. Выйдя я также незаметно убрал всё в Хранилище. Хочу узнать остынут те пока там находятся или нет. Потом прогулялся до

магазина, продовольственного, сбоку ещё был отдельный вход в магазин хозтоваров. Деньги у меня были, помимо тех двухсот, ещё триста в шкатулке. Та на ключ запиралась, в шкафу на полке под постельным бельём обнаружилась. Ключ к ней на связке был, нашёл её в портфеле, на связке и было всего два ключа, от шкатулки и комнаты. В шкатулке я обнаружил паспорт, свидетельство о рождении, аттестат об окончании десяти классов, и водительское удостоверение. Оказалось, тот сдал на права, мог управлять мотоциклами, автомашинами и тракторами. Уверен комсомольский билет и стажёрский тут же хранились, но парторг их забрал. Или новому комсоргу поручил, тот зная что делать, взял ключ и открыл… Хм, и без моего разрешения. Запомним. Фотографий в шкатулке было несколько. Общее фото выпуска детдома и несколько для документов, два осталось. Было четыре, но два я отдал парторгу на документы. Ну и два обручальных кольца лежали в коробочке. Больше ничего не было. Ладно это потом, займёмся покупками, пока всё есть и недорого, и война не началась. Хранилище имеется, будем заполнять.

По поводу заполнения Хранилища, я всё же передумал. Ведь его нужно качать. Значит заполнять и освобождать. Самое идеальная для кача - вода, большие объёмы. А имея имущество внутри, могу его попортить. Это возможно, сам точно не знаю, нужно будет эксперименты провести. Поэтому в магазине я купил с десяток буханок хлеба, большой кусок сливочного масла, пол мешка макарон, мешок риса, тут не часто рис встречается, но недавно завезли, гречки ещё приобрёл. Сыра взял два круга, молока на разлив, сметаны. Сбегал в хозмагазин, там продавались пятилитровые бидоны, взял три, мне их отмыли и заполнили. В два молока, в один сметанки. Консервов купил с десяток, рыбных, мясных не было. Соли мешок, сахара тоже, тут не по пачкам, на развес. В хозмагазине взял, помимо трёх молочных бидонов, флягу, тоже дефицит, повезло с ней, пару вёдер, пару лопат, пару топориков, ломик, несколько складных ножей. Зубных щёток с десяток, зубной пасты в тюбиках, польский товар, десять банок мятного зубного порошка, это уже наш. Большое банное махровое полотенце, тоже из Польши. Мыла пол ящика. На этом всё. Покинув магазин, направился к парку. Там устроившись на скамеечке, активировал Исцеление, оно уже сто процентов набрало, и полностью растратил заряд. Убрал все подозрения на грыжу и следы двух переломов. Оставшимися крупицами энергии долечил связку.

Взор продолжал качать, уже было двадцать восемь метров, но я не снижал напора. После использования Исцеления, встав со скамейки, мысленно прислушавшись к своим ощущениям, есть разница или нет, так и не обнаружил, и направился к выходу. Тут неподалёку Колхозный рынок, хотел навестить его. Там купил две палатки. Сначала четырёхместную, но продавец спросил не нужна ли мне большая армейская. Та оказалась взводной, целый тюк. Купил. Видимо ворованное имущество. Приобрёл также два больших тюка брезента, две бочки с бензином, случайно услышал о них, потом пришлось целое представление разыграть с вывозом на арендованных телегах, а сам чуть позже убрал их в Хранилище. Из посуды шесть котелков, начиная с небольшого на три литра и заканчивая с казаном на пятьдесят. Последний с треногой в комплекте продавался. Три чайника разных объёмов, пять сковородок, тоже разных размеров. В принципе купил несколько свежих ещё тёплых пирогов, варёных яиц и решил, что готов, хватит и так на три куба имущества набрал. А на выходе приметил как продавались три толстошерстных ковра, в походах отличное средство, хоть не буду спать на голой земле, купил, потом медвежью шкуру и увидев стороне столики и стулья, подошёл. Оказалось, самодельные, складные, местный столяр делал. Так сборный столик купил и пять стульев. На этом теперь точно хватит.

И направился я в сторону минского аэродрома. Были причины. Я знал, что немцы Минск быстро захватят, окружив, и оказаться в плену, это если не повезёт, я не хотел, поэтому планировал убраться отсюда. Как я мог это сделать? Да поездом. Афиши Аэрофлота я видел, две попалось, поэтому решил, что так быстрее. Остановил таксомотор на базе фаэтона и доехал до аэровокзала, где узнал куда есть ближайшие рейсы. Оказалось, в девять вечера вылетает борт в Сочи. Есть два свободных места. Полёт с посадкой в пути, высадят двух пассажиров. Есть ещё два борта, но мест нет. Эти-то два случайно освободились, пассажиры сдали билеты. В общем, я подумал, и решил, так даже лучше, буду купаться, загорать, тело осваивать, тренироваться, поэтому кивнул, и купил билет. Сто сорок рублей. Это дорого, десять раз в Москву на поезде можно съездить. Туда и обратно. Я узнавал цены. Билет я получил, паспорт не спрашивали, так продали, поэтому покинув здание аэровокзала, на том же таксометре отъехал от города. Тот меня на пустом берегу реки Свислочь высадил, главная водная артерия Минска, пообещав приехать в пять часов вечера и забрать. Я же разделся на берегу, отмыл десятилитровый котёл, разжёг костёр, сушняка тут хватало и поставив воду кипятиться, расстелил ковёр, чёрт, удобно с Хранилищем, и сев на него, использовал Исцеление, там набралось сорок процентов. Для начал я снял повязку, потом глядя в настольное зеркальце ножницами срезал швы и пассатижами убрал их, потянув за кончики, после чего заживил рану. Убирать совсем не стал, осталась красноватая полоска с точками от швов. После встречи с парторгом ещё больше удалю, но совсем следы убирать не стану, примета для опознания. Мало ли.