Начало. Техник-интендант
Шрифт:
Наркомату НКВД я так и не отомстил. Берия что со мной лично встретился, когда я вооружение и технику передавал, извинился. Его никто не просил, всё сам. Я принял его извинения и не стал мстить. Знаю, что это было бы ребячеством, детские обиды, но так было нужно, однако нарком спутал мне все карты. Ладно, если кто ещё попробует меня арестовать или руку поднять, натравлю всю мощь «боевых интендантов». Страшилку из них сделаю. В данный момент, вечером двадцать восьмого декабря сорок первого года, я как раз выбил передвижную баню в штабе корпуса, и возвращался обратно к полку, сзади катил длинный трейлер бани, я сопровождал его, чтобы по дороге никто не отобрал, ночь, авиации противника можно не опасаться, да и с такими морозами те практически не летали, как Взор дал сигнал. Кстати, тот уже три тысячи метров давал, недавно перешел рубеж. Опции никакой не открылось, будем ждать четырёх тысяч. Так вот, Взор ясно показал, что в глубине леса, к опушке которого мы подъезжали, а дорога пересекала лес насквозь, готовит засаду неизвестная группа. Думаю, это немцы, вполне в их духе. Практически всех недобитков отловили, но всё же мелкие группы ещё бродят, если не поморозились. Самые стойкие остались. Вполне возможно, что это одна
– Притормози, - скомандовал я водителю нашей передовой машины.
Всего в колонне, кроме бани и трёх машин с другим банным оборудованием, двадцать три автомашины, я двигался со складов, где получал материальное обеспечение, даже три «сорокапятки» смог выбить за мзду, с артиллерией в полку плохо, мало осталось. Похоже из своих запасов придётся пополнять. Также в десяти машинах перевозили пополнение. Стоит отметить, те хоть и в форме, в зимнем обмундировании, но без оружия. Мол, в полку получите. А я точно знал, лишних стволов нет, около пятидесяти единиц наберётся, не более, а пополнения две сотни без малого. Чую, хотят чтобы я поделился, наш полк вообще плохо вооружением пополнялся, но я и не отказывался, так что наше соединение по тяжёлому вооружению снабжено лучше всего не только в дивизии, но и нашей армии. Наша дивизия подчинялась напрямую штабу армии. Всё хорошо, но особист полка строчил рапорта наверх, трое в моём окружении на него работали. Ну без этого никак, так что я особо не удивился. С комиссаром полка у нас отличные отношения, тот особенно был впечатлён точностью огня миномётной батареи, которой я командовал. Даже сожалел что нового командира прислали, молодой, только из училища. Ускоренный выпуск. Предложил мне в партию вступить, вот я и сообщил что и так кандидат, но книжицу кандидата забрал комиссар нашего управления. Тот начал поднимать шумиху, но быстро заглохло. Сверху рявкнули чтобы не в своё дело не лез и тот притих.
Колонна встала, до немцев было метров пятьсот. Специально проехал поближе чтобы использовать неучтённый ротный немецкий миномёт, что я возил в своём грузовике. Отдав распоряжение достать его и три ящика с минами, больше боеприпасов к нему не было, я с тремя бойцами собрался пройти вперёд, когда подбежал интендант второго ранга Архипов, начальник банно-прачечного отделения нашей армии. То есть, он начальник бани, что с нами ехала в центре колонны.
– В чём дело?
– подходя, спросил тот.
– Немцы, товарищ интендант второго ранга.
– Как вы их увидели?
– Дымом от костра и паром выдали себя. Засаду на лесной дороге устроили. Сейчас прочешем там всё из миномёта, и дальше проедем.
– А ты умеешь?
– уточнил тот.
– Да, приходилось командовать миномётчиками в наступлении. Бойцы передовых рот были довольны результатом.
– Хорошо.
Мы пробежали вперёд, за поворотом и будут немцы, а на повороте наблюдатель, я его снял из карабина, который одолжил у одного из водил. У меня автомат был, но для него далековато. Немцы в засаде заволновались, и промедлили с отходом, мы успели в центре дороги установить миномёт, я сам вывел прицел и велел одному из бойцов опускать первую мину в трубу. Хлопок, и та взвившись вверх понеслась вперёд. Повезло, ветки ту не задержали, и мина рванула между трёх немцев, в ногах у одного, раскидав тех. Калибр небольшой, но досталось всем троим, один точно погиб, двое тяжелораненые. Дальше поправляя прицел, я отправлял серии мин по три штуки. Где-то половина детонировала в ветвях, или верхних ветках или нижних, но немцам всё равно доставалось смертельным дождём осколков. Мы успели выбить половину, около двадцати солдат, когда те спешно стали отходить вглубь леса. Выпустив им вслед последние три мины, всё, закончились, да и засадники ушли за дальность стрельбы, я отправил бойцов обратно к колонне, а сам остался на месте. По дороге навстречу нам ещё одна колонна шла, но встала, услышав звуки боя и разрывов мин, выжидали. Когда машины подошли, миномёт закинули в кузов, ящики из-под мин я уже на обочину скинул, и мы поехали к месту засады. Вызвав тридцать бойцов пополнения, а с ними и начальника разведки полка, именно он их отбирал, и сопровождал их, и отправил в лес, пусть оружие собирают, начальник разведки найдя двух легкораненых, но оглушённых немцев, точно окруженцы, уже занимался ими. Решил с собой взять, остальных хладнокровно добили. Пополнение действительно бывалым оказалось и работали спокойно. Минут двадцать простояли, встречная колонна прошла, узнали, что у нас происходит, и дальше покатили. Санитарная была. Раненых везли.
Покинув лес мы по полю покатили. До штаба полка оставалось километров восемь. Справа в километре опушка леса была, Взор показал там скопление немцев. Не тех, которых мы миномётом сократили, другие, почти рота. Там заговорило три пулемёта. Я приказал ускорить скорость движения, чтобы выйти из-под обстрела, недоумевая чего это немцы такие наглые и смелые, как страшный удар в бок бросил меня на водителя. Дальше ничего не помню, потерял сознание от боли. Надеюсь парни смогли вырваться, шансы были немалые. Главное, чтобы машину в центре не подбили, иначе те кто сзади не смогут объехать из-за снежных заносов, и станут отличными мишенями.
Очнулся я… не знаю через какое время. Но очнулся сразу, открыв глаза и приходя в себя. Сознание конечно плавало, но в принципе соображать ещё мог. Все три опции были доступны, раскачены, значит я не умер и всё также в своём теле Максима Гусарова. Сильно ныл бок и внутренности живота. Запустив стандартную нулевую диагностику тела, что съело один процент заряда, раньше больше было, я стал изучать результаты. Визуально же я видел ночную палату, двухместную, на второй кто-то похрапывал, Взор показывал, что сосед одноногий, а так я в госпитале, и изучил результаты. Диагностика показала, что мне провели операцию брюшной полости, распахали всего, треть кишок нет, видимо вырезали, большой шрам на боку всё ещё ушитый нитками.
То, что палата небольшая и комфортная, это понятно, Героям Советского Союза положены такие льготы, а вот что произошло,
Так, Взор показывает, что я нахожусь в госпитале. По множеству мелких деталей скажу, что скорее всего это бывшая больница. Не школа, переоборудованная в госпиталь. Москву я успел изучить, и могу точно сказать, нахожусь где-то в центре незнакомого города. Три тысячи метров в любую сторону, а окраина всего с одной стороны, и то до неё две тысячи восемьсот метров. Город не знаю. Надеюсь медперсонал или сосед по палате расскажут. А вообще ранением я был недоволен. У меня в полку всё отлично было, служи знай без проблем. Служба хорошо шла, командование мной довольно, поощряло меня, а я их деликатесами к столу. Многие уже привыкли к черноморской рыбке. Пусть наград не заработал, зато на хорошем счету. Знало командование что на меня можно положится, и я на него мог. Решилась пробелам с женщиной, в полк пришла новая радиотелеграфистка, вот у меня с ней и закрутилось. Правда, не у меня одного, та шуры-муры ещё с двумя командирами крутила, то есть, в постели с ними бывала. Таких пулемётчицами прозывали, или скорострелками. Но мне как-то всё равно. Главное та мою проблему со спермотоксикозом решила. А когда полк у остатков деревни встал на пополнение, я с радиотелеграфисткой порвал. Да и та к ПНШ-2 ушла. Я с местной жительницей сошёлся. Молодая вдова с двумя малолетними детьми. Деревню враг спалил дотла, одни трубы остались, другим бойцы кому срубы ставили, кому что, помогая деревенским, а я своей Насте отличную землянку подарил. Большая, с деревянным полом, деревянной перегородкой что на две комнаты помещение разделяло. Окна под потолком, та полуземлянкой была. Печь поставили в центре, как раз частью перегородки было. Так что в одной половине кухня и прихожая, во второй спальное место. Взвод в землянке уместится. Стены оббиты досками, нормальная панцирная кровать, и всё такое. Наверху на участке сарайчик поставили для живности. Я Насте подарил пару коз, с пяток уток, с десяток кур, а то всё немцы поели. Так что с молочком был. Жаль корову подарить не успел, думал перед тем как покинем деревню, и подарю, а тут вон оно как вышло. Так что та как во дворце теперь с детьми жила. Ну и я с ней на постое, причём удалось добиться чтобы один. Деревня крупная, но церкви не имела, значит не село. Та на ночь детей к соседям отправляла, и мы с ней здорово время проводили. Может та считала этой платой за всё что я сделал. Ну а я просто пользовался. Девушка та красивая, с приятными формами, так что буквально залюбливал её. Мужских сил в новом теле оказалось куда больше чем в прошлом, этим и пользовался. А военфельдшер это на будущее, не всю же войну у деревни простоим.
Что интересно, деревенские, прознав что я живность могу достать, они думали я из тыла их вожу, стали ко мне ходить, просить, принося свои немудрённые ценности что смогли спасти от немцев и огня. Я ничего не брал, а всех одарил хотя бы по пять кур. Петухи мало кому достались, но были. Так что постепенно деревня оживала. Зато у Насти кур не уворуют и коз не уведут. Маломальски живностью обеспечены. Двум крупным семействам, по бурёнке подарил и бычка. В деревне ко мне хорошо относились, по правде, без лжи, я ложь вижу. А так немало немцы перед отступлением деревень и сёл пожгли. Не везде успевали, слишком стремительно мы продвигались, но если где успевали, то ничего не оставляли. Мы таких поджигателей на месте преступления не один раз настигали, живыми никогда не брали. Другие части также поступали, как мне было известно.
Тут мои размышления прервал сосед, всхрапнув, тот проснулся, полежал несколько минут, сел и попытался ногой утку из-под кровати вытащить, но та дальше отпинывалась и зацепить тот её не мог.
– Помочь?
– тихо спросил я.
Нет, я мог громко говорить, но сейчас ночь, не хочется шуметь. Тем более раненые с подобными повреждениями как у меня громко говорить просто не могли, отдавало в раны.
– О, очнулся?
– удивился тот, тоже говоря шёпотом.
– Очнулся. Где я?
– В Казани. В тыловом госпитале. Это палата для Героев Советского Союза. Кто ты, я уже знаю. Свою звёздочку я ещё в Испании заработал. Кстати, разреши представиться, бывший майор, бывший командир штурмового авиаполка. Видишь, теперь везде бывший, и муж тоже, но хоть отцом остался. Веришь, повёл остатки полка в атаку, и вот получил. Как машину посадил уже не помню, главное до передовой дотянул и перевалил через линию фронта. А очнулся без ноги.