Начало
Шрифт:
Чуть не обделался.
— Усёк отец. — Радостно сообщил Штык. — Я так, тупо не вкурил тему и как бы сам сечёшь, не в курсах, как у вас тут по погоняле или по имени, а то ещё как…
— Сын мой. — Священник поднял руку, останавливая немного сбивчивую речь Штыка. Видимо, он принял этот нервный лепет, за трепет религиозного смыслу. На деле — Штык только что едва не умер и чудом спасся. Ну, он сам так полагал, чувствовал так. — Ты пришёл помолиться?
— Я не умею. — Вампир пожал плечами. И огляделся — где чашка с освещённой водой? Надо тест закончить. Водичкой обрызгаться, глотнуть разок. Хотя…, нафиг, лучше не рисковать и не пить эту воду. Не факт что вспыхнет Святым, там или ещё каким огнём, но что там ещё в этой воде, не известно
— Если к Богу твой дух тянется, слова не важны сын мой. — Священник улыбнулся и указал на стул, поближе к алтарю. — Присядь, отдохни от мирской суеты и подумай, что ты хочешь сказать Богу. А потом просто скажи. Если в твоей душе есть свет, если сильно твоё желание к покаянию, то он услышит, что бы ты ни сказал.
— Благодарю отец. — Штык сел на указанный стул. Неудобный блин стул…, поёрзал, глубоко вздохнул и глянул на присевшего в соседний стул священника. — А тут есть святая вода?
— В купели. — Кивнул священник, с какой-то умиротворённой улыбкой глядя на здоровенный крест в алтаре. Потом указал кивком в тёмный угол слева от алтаря. Штык пригляделся — чашка. Странноватая, громадная такая, но явно чашка.
— Можно взять немного?
— Зачем тебе сын мой? — Священник так и смотрел на распятого мужика с терновым венком. Не, ну так-то правильно. Штык припомнил ещё несколько страниц детской библии — перец был реальный. Круче варёного яйца. Даже не дрался, просто в небо глянет, и папа с неба молнией каааак зарядит! Только тапочки и остаются…, или это Шторм так делала из мультика про Х-менов? Классная, кстати баба. Фигурка отпад, сама шоколадная, плащик сексуальный…, что-то не то думает. Зачем пришёл-то? А! Ну блин, точно — вода святая нужна.
— Слышал я, что она исцеляет. Ну, вода эта басявая.
— Да, ты слышал правду. — Кивнул Священник. — Целебные свойства Святой воды до сих пор поражают адептов бесовской науки, богохульников этих несчастных. Не могут объяснить они чудодейственных свойств её…, да, сын мой, бери сколько нужно. Но на благость Церкви, пожертвуй ты толику малую, дабы было прощение твое услышано и понято.
— Чё? — Штык даже запнулся и чуть в купель не нырнул. Как равновесие поймал, понял, что ещё немного и…, это ж, если она как в кино — считай он почти нырнул в чашку с серной кислотой! Штык вздрогнул всем телом. Сглотнул так громко, что священник перестал на крест смотреть.
— Тебе нездоровится сын мой?
— Не, всё путём…, а это, бабла что ли дать нужно, что бы покаяние, типа услышано было?
— Нет. — Покачал головой священник. — Твоя мысль греховна и глупа. Покаяние твое услышано будет в любом случае. Просто жертвенные деяния — это доброе дело истинного христианина и покаяние с сим деянием сопряжённое, весомее будет в глазах Бога, Господина нашего.
— Хм…, а ведь логично. — Не сумев найти подвоха в речи, был вынужден согласиться Штык. Надо бы дать бабла, так, на всякий случай. Любопытно, а если там кто есть на облачках этих, райских, вампиров они прощают? Хм, ребус тот ещё. Но лучше подстраховаться.
Штык отдал несколько купюр и окунул ладонь в воду. Холодная. Мокрая. Как любая вода в плохо отапливаемом или вовсе не отапливаемом помещении…, значит, врут всё голивудские ужастики. Для вампира она должна быть как серная кислота для человека, а на деле — даже и приятно.
— У нас есть специальные бутылочки, для Святой воды, освящённые отдельно. 100 рублей за одну.
— Не, Святой мужик, в смысле, Отец, я, пожалуй, не стану её пить. Нужно посоветоваться с врачом.
— Да-да, это очень важно. — Наставительно потрясая толстым пальцем, согласился священник. — С врачом лучше посоветоваться сын мой. В воде святой нашей, серебряных частиц много.
—
Святой отец, замялся и убрал перст указующий. Пояснять ничего не стал. Благословил, перекрестил и ушёл куда-то в стену. А, там дверца есть. Жаль, клёва было бы — хрясь! И через стену прошёл. Типа Бог толику силы подкинул. Ага…, так, ну, с этой темой разобрались. Проверять про осиновый кол, Штык на себе не очень хотел, так что пора уже идти искать Чику.
Однако так он в пути задумался, что на автопилоте занюхал немножко коксика. Совсем чуть-чуть и пакетик обратно в карман положил. Вот кому мешал? Никого не трогал, не безобразничал и…
— Стаааять. — Проговорил улыбающийся молодой человек и показал отвратительный гадкий документ. Штык всё ещё был задумчив, порошок проник в кровь, в общем, он на автопилоте, опережая собственную мысль, в гадкий документ плюнул. — Ах ты…, сука!!!
Взвыл товарищ владелец неприличного документа. Штык тряхнул головой, проморгался и посмотрел на молодого человека. Не, в глазах не двоится, их тут и правда два.
— Добрый вечер товарищи начальники!
И тут же получил под дых от того, в чей священный красный документ посмел плюнуть.
— Ну Шилов, в этот раз, ты въебался по полной.
Шилов, в миру Штык, согнулся пополам и ловил ртом воздух — по привычке больше. Как-то не получалось у него свыкнуться с этими новыми плюшками. Боли уже нет, дыхание и не сбилось вовсе, а рефлекторно всё равно и согнулся, и задыхаться начал — мышечная, видать, память.
Руки ласточкой вывернули, наручники защёлкнули на запястьях и повели Штыка на расстрел…, то есть, нет — в отделение милиции повели. Два молодых опера, оба старые знакомые. Один об него как-то стул сломал — интересовался, где Штык дозу приобрёл. Тогда как раз новые точки открылись, а с милицией на контакт с точек тех сам никто не вышел, разрешения на торговлю не спросил, налог платить не стал, вот они и лютовали. А второй пытался на него кражи повесить — 35 по славянскому району, 15 по центру и 27 с лапшинского частного сектора. Не вышло у них тогда ничего. Не, не потому что Штык такой несгибаемый оказался или боль терпеть умел лучше прочих. Просто в день, когда его взяли он под героином был, и боли попросту не чувствовал. А они не стеснялись, били по-взрослому. Утром героин отпустил, и он так орать начал, что дверь в его камеру пришлось укрыть толстым тёплым одеялом — вопли мешали работать дознанию. А потом он кровью рыгать стал, упал на пол и больше не поднимался. В общем, выкинули его на улицу, вызвали скорую, да ушли «с места обнаружения потерпевшего». А потом донимать не стали, наверное, нашли на кого всё это повесить.
Теперь вот снова встретились старые знакомые…
Сопротивляться Штык не стал. Тут и старая память сработала и рефлексы гражданина овцевидного, сильно послушного (ну так — иначе ноги сломают и ещё чего к делу пришьют, общество же типа демократическое, местами свободное, тут как бы и не забалуешь). Да и тот факт не маловажный, что он находился слегка под кайфом, свой роль сыграл на полный катушка.
— Оба! Семён, глянь. — Сказал один, когда Штыка толкнули в стену возле окошка дежурного. Пока Семён разговаривал с дежурным на тему «как оформить задержанного, так что бы потом к бумагам не прикопались и премию не срезали?», второй мимоходом обыскал задержанного. И естественно нашёл пакет с кокаином, ранее ими не замеченный. Занюхал он на их глазах, а пакет убрал чуточку раньше. Увы, не помог счастливый случай тот — что сразу запрещённых веществ не заметили. К сожалению, обыскать в отделении его не забыли. Эх, а бывало с героином попадал и ничего, с ним же и уходил. Пацан с района, было дело, со стволом сутки в обезьяннике просидел, и тоже повезло, с ним же домой и отпустили. А сейчас вот персонально для него фарт кончился — таки обыскали.