Начало
Шрифт:
Кора улыбается, наблюдая за нашей перепалкой.
– Ты уже рассказала ей детали сегодняшнего собрания? – осторожно спрашивает она Эви.
– Если ты о феях и оборотнях, то да. – отвечаю, складывая руки на груди. – Какого черта, Кора?
Ее губы сжимаются в тонкую линию, тяжело вздохнув, она избегает ответа:
– Лучше поговори с отцом.
– Обязательно.
У меня накопилось к нему немало вопросов за последний час.
Кора отходит в сторону. Взмах руки, и воздушная завеса, созданная ею, распадается. Теперь на другом конце поляны нам открывается шатер. С оружием, знакомый
– Будьте осторожны. – говорит нам Кора, прежде чем присоединиться к детям, которые уже вовсю разминаются.
– Эй! – кричит Эви в толпу. – Не халявить. Я вернусь через десять минут.
Толпа подростков взрывается смехом.
Определенно никакой дисциплины.
Мы направляемся в лес по тропинке. Черные стволы деревьев обступают со всех сторон. Холодный ветер гуляет между ветвями, заставляя все чувства обостриться. Любой, кто не знаком с местностью, вряд ли бы сунулся в этот лес. Однако я всегда находила его тьму успокаивающей. Шепот деревьев заменял общение со сверстниками. Редкие птицы помогали скоротать одиночество.
Мне все еще неизвестно, что именно собирается показать Эви, но вся ситуация с сегодняшним собранием настораживает. У меня возникает дурное предчувствие. Но и его я на время убираю подальше.
– Они тебя любят. – озвучиваю вслух мысль, которая пронеслась еще во дворе.
– Меня все любят. – отмахивается сестра, но мне все равно удается перехватить нотки терпкого аромата розы. Эви гордится собой.
– Барьер, Эви. Не забывай.
Она издает недовольный стон.
– Я и в обычной жизни не скрываю своих чувств, знаешь, как трудно запихивать их за магический барьер?
– Могу представить. – опускаю взгляд к холодной жесткой земле.
– Нет, не можешь. – она оборачивается ко мне лицом и начинает идти вперед спиной. – Ты всегда была ходячей статуей.
– Просто немного сложно проявлять эмоции, учитывая, что каждую секунду приходиться испытывать чужие.
На ее лице вдруг проносится эхо понимания вместе с сочувствием.
– Нелегко тебе пришлось после смерти мамы, да?
Я рефлекторно сжимаюсь, отвожу взгляд к деревьям.
Мне тогда едва исполнилось восемнадцать. Эви шестнадцать, Валери двадцать. Но боль у всех была схожей. Ни одна из них не умела строить барьер. И скорбь от потери близкого человека увеличилась вдвое.
Но хуже всего была та, что испытывал отец. Даже сквозь барьер его боль пробивала мою душу. Представьте, что вам на грудь положили тяжелый камень. А потом накинули еще три.
Я задыхалась.
Лучше вообще ничего не чувствовать.
Люди часто говорят, что со смертью близкого человека образуется пустота, которую ничем не заполнить. Однако я по собственному опыту знаю, это даже близко не похоже на пустоту. Мою семью разорвало на части. Их души кровоточили, а я…думаю, в какой-то
– А кому было легко?
– Раньше я этого не понимала. Но после познакомилась с одним эмпатом в Керионе. – она бросает взгляд на свое сдерживающее кольцо. – Когда еще могла перемещаться в город.
Ее карие глаза устремляются ко мне.
– Она тоже, как и ты, участвовала в войне три года назад.
– Вау, эмпат, о котором не знаю Локхарты.
Она смеется в ответ и разворачивается обратно, взмахнув копной черных волос.
– Она из Аргоса. В Керионе была проездом. Покупала разные целительные травы и снадобья.
– Удивительно, что липкие ручонки Локхартов еще не добрались до Аргоса.
Хотя если подумать, в этом как раз и нет ничего удивительного. В Аргосе ведьмам запрещено использовать магию. Только в определенных местах. Таких, как хранилище знаний, например.
Сколько бы мы не защищали людей, Королева всегда будет бояться. А страх Королевы равносилен и людскому страху. Даже те, кто работают в поместье немного нас побаиваются. В особенности меня.
– Она немного рассказала о том, как трудно приходится эмпатам во время войны. – голос сестры становится тише. – Вы умеете лечить людей, но цена слишком высока.
Последнее, о чем мне хочется сейчас вспоминать, так это о тех ужасных трех месяцах.
– Мне казалось, что твоя способность сродни книге. – продолжает Эви. – Думала, ты просто как бы наблюдаешь со стороны. А оказалось, что вам приходится все испытывать на себе буквально. Это…
– Ужасно? – выгибаю бровь.
Она на секунду размышляет над этим словом, а потом выдает:
– Дерьмово.
Из меня вырывается горький смешок.
Прямо в точку.
Довольно странно вот так просто говорить с Эви спустя столько лет. Но я рада, что она понимает. Если не понимает, то хотя бы пытается понять меня.
Чем глубже мы уходим в лес, тем тише становится сестра. В какой-то момент ее тело заметно напрягается, она будто бы прислушивается к каждому шороху, всматривается в каждую тень. Невольно и я начинаю делать то же самое.
Неприятный холодок бежит вдоль позвоночника. Возникает чувство, будто за нами наблюдают. А следом в мою внутреннюю стену бьют волны самых разных эмоций. По ощущению похоже на то, как если бы вас заставили выпить коктейль из сотни разных напитков. Мы больше не одни.
Недалеко от нас раздается шорох, Эвива тут же принимает боевую позицию, а я крепче сжимаю клинок в руке.
В следующую секунду из-за дерева появляется фигура, сестра вздыхает с облегчением.
– Алекс. Зачем так пугать? – разводит она руками.
От одного его имени, мое сердце замирает. Парень медленно подходит к нам, не сводя с меня глаз. Моя внутренняя стена дрожит, впитывая его чувства. Чем ближе он подходит, тем ярче я его ощущаю.
Облегчение. Тоска. Вина. И что-то терпкое, едва уловимое…
Любовь.
Прошедшие годы придали его лицу мужественности. Но во всем остальном он остался прежним. Короткие черные волосы слегка завиваются у висков. Карие глаза говорят больше, чем губы. А шрам, тянущийся от щеки к горлу теперь кажется не изъяном, а красивым узором, частью его самого.