Начало
Шрифт:
Капитан Редферн, одетый в больничную сорочку, лежал на койке в шатре из прозрачного пластика. Губы его были чуть приоткрыты, лицо искажала гримаса, дышал он глубоко и натужно. С приближением ночи беспокойство капитана нарастало, поэтому ему вкололи дозу транквилизаторов, достаточную, чтобы отключить его на несколько часов. Врачи по-прежнему хотели провести магнитно-резонансную томографию. Эф притушил свет в шатре, включил ультрафиолетовую лампу и нацелил темно-синее пятно на шею Редферна, чтобы еще раз взглянуть на шрам. И вот теперь, когда верхнего света стало меньше,
Когда Эф поднес лампу ближе, пятна под кожей отреагировали. Они завертелись, начали извиваться, словно пытались выбраться из-под света.
Отпрянув, Эф отвел лампу в сторону. Как только пятно черного света ушло с кожи Редферна, спящий мужчина вновь стал казаться нормальным человеком.
Гудвезер опять наклонился над ним, только на этот раз направил ультрафиолетовый свет на лицо Редферна. И снова под кожей проявилась пятнистая плоть, образовав некое подобие маски. Словно проступило второе «я», ранее прятавшееся под лицом пилота, – старое, бесформенное… Некая мрачная сущность, зло, пробудившееся в больном человеке, пока тот спал… Эф поднес лампу ближе. Тени под кожей опять пошли волнами, пытаясь ускользнуть от света, – маска словно строила гримасы.
Глаза Редферна открылись. Казалось, черный свет разбудил его. Эф отшатнулся, потрясенный увиденным. Пилоту дали дозу секобарбитала, способную усыпить двоих. Он просто не мог прийти в сознание.
Теперь глаза Редферна были широко распахнуты. Он смотрел в потолок, на лице отражался страх. Эф убрал лампу и встал так, чтобы пилот мог его видеть:
– Капитан Редферн.
Губы пилота шевельнулись. Эф наклонился ниже, чтобы расслышать слова, которые пытался произнести Редферн.
– Он здесь, – вновь шевельнулись сухие губы.
– Кто здесь, капитан Редферн?
В глазах Редферна застыл ужас, будто он видел перед собой некую чудовищную картину.
– Господин Кровосос, – прошептал капитан.
Нора вернулась много позже и нашла Эфа в коридоре рентгенологического отделения. Они говорили, стоя у стены, сплошь покрытой рисунками благодарных юных пациентов. Эф рассказал Норе о том, что увидел под кожей Редферна.
– Черный свет наших ламп… это ведь длинноволновая часть ультрафиолетового диапазона? – спросила Нора.
Эф кивнул. Он тоже думал о старике, который обратился к нему около морга.
– Я хочу это увидеть.
– Редферн сейчас в рентгенологии, – ответил Эф. – Нужно ввести ему дополнительную дозу транквилизаторов перед томографией.
– Я получила анализы с самолета. – Нора сменила тему. – Того вещества, которым забрызган весь салон. Ты прав. В нем нашли и аммиак, и фосфор…
– Я так и думал…
– Но еще мочевую и щавелевую кислоты, хлорное железо. Это плазма.
– Что?
– Плазма. И в ней уйма ферментов.
Эф прижал руку ко лбу, будто хотел пощупать температуру:
– Как при пищеварении?
– И о чем это тебе говорит?
– Экскременты? Выделения птиц, летучих мышей… Как гуано. Но каким образом…
Нора
– Тот, кто находился в этом самолете… обосрал весь салон.
Пока Эф пытался осознать, что бы это значило, в коридор выбежал мужчина в больничной униформе, выкрикивая его фамилию. Эф узнал в нем техника, который обслуживал магнитно-резонансный томограф.
– Доктор Гудвезер… я не знаю, как это произошло. Я вышел выпить чашечку кофе, отсутствовал не больше пяти минут.
– О чем вы? Что случилось?
– Ваш пациент. Он сбежал из кабинета томографии.
Джим Кент был на первом этаже. Он стоял в стороне от других возле закрытой сувенирной лавки и разговаривал с кем-то по мобильному телефону.
– Они сейчас сканируют его, – говорил он своему собеседнику. – Его состояние быстро ухудшается, сэр. Да, результаты будут через несколько часов. Нет… о других выживших ни слова. Я подумал, вам будет интересно. Да, сэр, я один…
Джима отвлекло появление высокого рыжеватого мужчины в больничной сорочке. Тот, пошатываясь, шел по коридору, а за ним по полу тянулись трубки капельниц. Если только Джим не ошибался, он видел перед собой капитана Редферна.
– Сэр, я… что-то случилось… позвольте, перезвоню позже.
Джим отключил связь, вытащил наушник из уха, запихнул его в карман пиджака и последовал за мужчиной, держась на расстоянии пары десятков метров. Пациент на мгновение замедлил шаг и повернул голову, словно почувствовав, что его преследуют.
– Капитан Редферн! – позвал Джим.
Пациент скрылся за углом. Джим поспешил за ним, но, обогнув тот же угол, обнаружил, что коридор пуст.
Джим изучил таблички на дверях. На одной было написано: «Лестница». Он открыл ее, вышел на площадку между пролетами, посмотрел вниз и успел увидеть конец трубки для внутривенного вливания, волочащейся по ступенькам.
– Капитан Редферн! – позвал Джим.
Его голос эхом отразился от стен и потолка. Спускаясь, он вытащил мобильный телефон, чтобы позвонить Эфу. На дисплее высветилось: «Нет связи», – Джим находился ниже уровня земли. Он открыл дверь, прошел в коридор подвала и, отвлекшись на телефон, не увидел Редферна, который подбежал к нему сбоку.
Когда Нора, разыскивая сбежавшего пациента, спустилась по лестнице и попала в подвальный коридор, первым делом она увидела Джима – Кент сидел на полу, привалившись спиной к стене и раскинув ноги. На лице его было странное сонное выражение.
Над Джимом стоял капитан Редферн – босой, в больничной сорочке, его спина, обращенная к Норе, была обнажена. Что-то свисало у него изо рта, и с этого «чего-то» на бетонный пол капала кровь.
– Джим! – закричала Нора.
Джим никак не среагировал на ее голос, зато Редферн напрягся. Когда он повернулся к Норе, из его рта уже ничего не торчало. Вид пилота потряс ее. От мертвенной бледности не осталось и следа. Он выглядел цветущим мужчиной. На груди сорочку пятнала кровь, губы тоже были в крови. Первым делом Нора подумала, что у Редферна случился какой-то припадок. Она испугалась, что он откусил кусок языка и теперь его рот заливает кровь.