Начало

Шрайбер Эллен

Но теперь жизнь изменилась. Темы для пересудов стала подбрасывать семья, поселившаяся в особняке.

Бойкая Руби, партнер хозяйки агентства, всеведущая, как ходячая версия «Нэшнл инкуайрер», просветила меня насчет всех последних новостей.

— Никому не известно, чем занимается муж, — речь шла о семье из особняка, — но он явно человек со средствами. Его дворецкий покупает бакалейные товары у Уэксли по субботам ровно в восемь вечера, а по вторникам забирает из чистки одежду — темные костюмы и плащи. Жена, высокая бледная женщина лет сорока пяти,

с длинными темными волосами, всегда носит темные солнцезащитные очки. Такое впечатление, будто это вампиры, — заключила Руби, не знавшая о моем увлечении. — Их видно только по ночам. Эти незнакомцы выглядят как привидения, мрачные и задумчивые, словно герои дешевых ужастиков второй категории. Домой к себе они никого не приглашают. Как думаешь, эти люди что-то скрывают?

Я ловила каждое слово Руби.

— Они живут здесь уже более месяца и до сих пор ничего не привели в порядок, — продолжила она. — Не подкрасили, не оштукатурили, даже не подстригли траву! А двери, похоже, рассохлись и скрипят так, что дальше некуда.

Дженис громко рассмеялась, не обращая внимания на звонивший телефон.

— Марси Джэйкобс говорила то же самое, — подхватила она. — Можете себе представить, обитатели особняка не стригут свою лужайку, не сажают цветы. Неужели им все равно, что подумают соседи?

— Может, мнение соседей их не волнует? Может, их устраивает все как есть? — вставила я.

Обе женщины в ужасе уставились на меня.

— Это еще что, — добавила Руби. — Я слышала, что эта женщина была в итальянском бистро Джорджио и заказала особую закуску Генри… без чеснока! Это рассказывала Натали Митчелл, а она слышала от сына.

«Что с того? — подумала я. — Я люблю полную луну. Делает ли это меня оборотнем? Тоже мне, великая беда. Да и можно ли доверять Тревору и его семейке?»

Нашу болтовню прервал дверной колокольчик, а когда мы увидели, кто пришел, у нас глаза на лоб полезли.

Это был старый чудик, собственной персоной.

— Мне нужно кое-что закончить там, — шепнула я Руби, взгляд которой был прикован к костлявому визитеру, вылетела из приемной и спряталась за копировальной машиной.

Хотя куда больше мне хотелось не прятаться, а подбежать к доброму старому чудику, кинуться ему на шею и попросить прощения за дурацкую выходку Тревора на Хеллоуин. Наверное, с ним бы было страшно интересно поговорить. Он походил на человека, повидавшего весь мир и испытавшего множество волнующих приключений. Но поскольку это было невозможно, мне ничего не оставалось, кроме как прятаться за копиром.

— Я хотел бы заказать два билета до Бухареста, — сказал он, усевшись за стол к Руби.

Я вытянула шею, чтобы видеть его.

— Бухарест? — переспросила та.

— Да, Бухарест, Румыния.

— И когда вы планируете отправиться?

— Я не еду, мадам. Билеты нужны мистеру и миссис Стерлинг. Они хотели бы отправиться первого ноября, на три месяца.

Руби постучала по клавиатуре.

— Два места… эконом-класс?

— Нет, первый класс, пожалуйста. Стерлингам

очень нравится, когда стюардессы подают им кроваво-красное вино, — промолвил он с сильным акцентом и рассмеялся.

Руби неловко ухмыльнулась в ответ, а я хихикнула про себя.

Она просмотрела маршрут и вручила ему копию.

— В последнее время кровь входит в стоимость билетов.

Чудик с улыбкой подписал бланк, и Руби пропустила его кредитную карточку через считывающее устройство.

— А вы не едете, да, сэр? — спросила она, когда он поставил свою подпись, пытаясь вытянуть из него побольше информации.

Флаг в руки, Руби!

— Нет, мы с мальчиком останемся.

Мальчиком? Имеет ли он в виду мальчика-гота? Или у Стерлингов есть ребенок, за которым надо присматривать? Я могла бы играть с ним в прятки в особняке. Вот это была бы работенка!

— У Стерлингов есть сын? — спросила Руби.

— Он не часто выходит на улицу, в основном сидит у себя в комнате, слушает громкую музыку. Обычное дело для семнадцатилетнего юноши.

Семнадцатилетнего? Я правильно расслышала? Ему семнадцать лет? Старикан говорил о том самом готе, это точно. Но почему парень не ходит в школу?

— У него всегда был гувернер. Как принято говорить в вашей стране, он учится на дому, — ответил чудик, как будто прочитал мои мысли.

В Занудвилле никто не учился на дому!

— Значит, ему семнадцать? — повторила Руби, стараясь выудить побольше сведений.

— Да, семнадцать. До ста еще далековато.

— Я понимаю, каково это, — вступила Руби. — Моей дочке как раз исполнилось тринадцать, и ей кажется, что она знает все!

— Он ведет себя так, будто жил раньше, если вы понимаете, что я имею в виду, на все имеет свою точку зрения.

Чудик зашелся в приступе смеха, который перешел в кашель.

— Может быть, предложить вам что-нибудь еще?

— Я бы хотел карту города.

— Нашего города? — со смехом спросила Руби. — Я не уверена, что они у нас есть.

Она обернулась к Дженис, которая лишь покачала головой.

— Есть главная площадь и поля, — сказала Руби, шаря на столе. — Вы уверены, что вам не нужна карта каких-нибудь более интересных мест? — спросила она и протянула ему карту Греции.

— Спасибо, ничего более интересного человеку моего возраста уже не нужно, — сказал он с ухмылкой. — Ваша площадь напоминает о моей деревне в Европе. Я ее уже сотни лет как не видел.

— Сотни? — с любопытством переспросила Руби. — Значит, вы хорошо скрываете свой возраст.

Если кто-то и способен разговорить собеседника, так это Руби. Она с любым найдет общий язык.

Лицо чудика утратило бледность и приобрело оттенок бургундского.

— Вы так добры, дорогая, — сказал он, утирая свою лысину красным шелковым носовым платком. — Спасибо, что уделили мне время. — Похоже, он собрался уходить. — Все у вас очаровательно, и вы в первую очередь.

Его костлявые пальцы пожали ей руку, на лице появилась широкая ухмылка.