Начать сначала
Шрифт:
Так я и терпел ее болтовню. Почти ни о чем по большей части. Ценных сведений я не узнал, кроме некоторых мелочей.
Но информации по производству чая и его ферментации было вдоволь. А также о выращивании трюфелей, особенно очень дорогих синих. Чем ценных птичка еще не призналась, наверное и это секретная информация. Но я узнал, что именно с целью их выращивания Морелли и основали Мару. Бизнесмены во многих поколениях. Неудивительно, что единственная дочка хозяина со своей любовью к музыке и скрипке не вызывала восторга, а только отеческое смирение.
Я
А еще мне нравилось, что я не один. Так просто. Нравился высокий звонкий голос юной госпожи Мары. Настоящая птаха.
Погода замерла на текущей точке. Я все чаще выходил наружу, дышал свежим воздухом. Перенес часть своих тренировок на улицу, уже не боясь замерзнуть или повредить тонкую кожу.
Дни шли.
Пока однажды утром девчонка не объявила, что готова тайком провести меня в дом для дальнейшего лечения.
Глава 5. Новая ступень
Я и ждал этого. И… Сомневался?
Возможно.
Мне предстояло разрешить погрузить себя в беспамятство, когда я ничего не смогу контролировать. В полной мере так и не понимая, что представляет из себя семья Морелли. Как и девчонка, спасшая меня от жалкого скитания.
Птичка, я был уверен, не намеревалась мне наносить вред. Сильно затейливый способ тогда она выбрала. Было проще прикончить или пленить меня раньше, ослабленного и израненного. Чем лечить и откармливать. Так же, как и давать приют.
Но ее истинные мотивы мне были неясны.
Вопросы. Вопросы.
Я потерял память, а не ум. Но ему не хватало сведений достроить картину до логического конца. А меня намеренно держали в информационном вакууме. Пробелы рождали лишь сомнения.
Я попаду в дом Морелли. А это значит, что у меня будет шанс узнать что-то совсем отличное от способов ферментирования улуна. Если будет в моих силах, постараюсь чаще бывать в доме птахи.
– Мы пойдем на закате. Во время смены охраны на смотровых башнях. Наши предки построили усадьбу по старинным эскизам, очень далекими от современной архитектуры. Не удивляйся, – с серьезным лицом известила меня девчонка, перед тем как мы отправились к ней домой.
Сегодня она пришла не в привычном длинном пальто, а в брюках и сером коротком бушлате. Мне принесла теплую куртку, но я, проводя довольно много времени на свежем воздухе, не замерзал и в сорочке. Поэтому, поблагодарив, оставил куртку в доме. Может она и пригодится, если температура упадет ниже.
Я отлично видел в сумерках, даже одним глазом. Девчонка тоже шустро шагала впереди, невзирая на плотный туман и недостаток освещения. Она быстро сошла с тропы, уверенно ведя к цели сквозь лес.
Вот и река. Через нее перекинулся висячий канатный мост, своим вторым концом теряясь в тумане. Не зная точного местоположения, сложно его обнаружить. Из
Птаха не оборачиваясь и не ведая страха, пробежала по мосту и скрылась в тумане. Пигалица, по-видимому, недооценила мои габариты и вес в данном обличии.
Буду перебираться вплавь. Но дождусь, когда резвая девочка вернется. Я бы хотел сохранить рубашку в сухом виде. Поэтому не торопясь начал ее расстегивать, когда заслышал легкий топот по дощечкам.
– Чего ты ждешь? – затормозила она передо мной, нетерпеливо спружинив на месте.
– Не находишь, что мост маловат для меня, девочка? – невозмутимо спросил я и вернулся к своему занятию.
Глаза птахи вперились в мою грудь, туда, где пальцы ловко вынули очередную пуговицу из петли.
– Хочешь помочь? – озорно улыбнулся я. Как не подразнить это создание?
Птаха моментально вспыхнула алым. А мне оказалось по вкусу ее смущение. Растеряла свой боевой пыл, но не сдалась. Так и продолжила стоять, вперив в меня упрямый заинтересованный взгляд.
И я уловил погашенный удивленный вдох, когда снял с себя рубашку. Понимаю. Лечение, еда и физические упражнения вернули мне хорошую форму, может, не настолько отличную, как было когда-то, но я сам замечал перемену. Кожа зажила, оставив кое-где рубцы. Вероятно, я не наел свои прежние объемы, но точно не походил на заморенного наага из реки. На теле рубцы и шрамы не смотрелись так плохо, как на лице. Может, потому что не искажали черт и повреждения были не столь глубоки.
Мне понравилось восхищение во взгляде птички. Так вкусно, что я захотел попробовать ее сам.
Но нет. Я умел держать свой хвост в руках. Не допускал и мысли увидеть в этих золотистых глазах страх и отвращение. Она совсем девчонка. А мне уже явно больше пятидесяти. И я не имел право забыть о своей главной цели: выяснить, кто я и вернуться домой. Может быть, я не одинок? Чей женский голос звал меня ночами? Я уже давно не слышал его, но все так же хорошо помнил.
Всучив рубашку замершей птахе, я скользнул в холодные воды реки. Мне самому требовалось отрезвить голову. Как бы ни была хороша эта девочка, я не имел права на большее, чем есть сейчас. И мой нюх молчал. Неважно, по каким причинам, но это было весомым аргументом засунуть свой возникший интерес подальше. И мне задачка – быть умнее и впредь больше не провоцировать пигалицу.
Я не стал ждать пока высохну полностью, мрачно глядел на текущие воды реки и молча одевался, не чувствуя холодного ветра на мокром теле. Девочка, заметив мое изменившееся настроение, тоже притихла. Я думал, как мне отстраниться от нее, не обидев. Она с первого дня нашей встречи помогала, была рядом, да и не виновата была в моих сложностях.
Очнулся от прикосновения тонких прохладных ладошек к моим изуродованным щекам и наткнулся на прямой взгляд янтарных глаз. Разинуть рот мне тоже не дали, шустро накрыв его пальцами, едва я хотел воспротивиться этому контакту.