Начать заново

Котова Екатерина

— Нам остается только ждать. — проговорил он для всех, еле заметно покачиваясь. Действие убаюкивало и щупальцы оцепенения понемногу отпускали, заставляя почувствовать рядом поддержку. Мы еще долго тихо переговаривались, понимая, что подкармливать истерику и нагнетать не имеет смысла. Либо все решится в нашу пользу, либо… Об иной участи даже думать не хотелось. По допросу я могла судить, что стражи достаточно беспристрастно выслушали обе стороны и это нам еще повезло, что потасовщики оказались не гольдами. Каир отметил этот факт и это вселяло надежду на справедливый суд.

На утро я проснулась с одеревенелыми конечностями, затекшей шеей и отпечатанным медальоном на щеке. Мы гнездились точно

воробьи на тесной ветке. Наверное, со стороны смотрелось презабавно, но только в этом была практическая польза. Когда ночью стало особенно холодно, то, чтобы удержать хоть какое-то тепло, Каир указал всем сдвинуться, прижимаясь друг к другу, чтобы не замерзнуть. Все же командирский тон был его визитной карточкой, но даже в этом было что-то притягательное.

Причиной же нашей коллективной побудки послужило звяканье связки ключей по решетке. Такое ощущение что ими барабанили специально. Звон раздавался в ушах противными прошибающими слух молоточками.

— Мастер Ворн. — произнес тонкий дрогнувший голосок Тиль, и она первая поспешила встать, пока мы терли глаза и приходили в себя после тесной и не самой комфортной ночи. У дриады под глазами залегли тени и было похоже, что она и вовсе не смогла уснуть.

О фигуру мастера мой взгляд просто споткнулся. Что-то внутри дернулось и стало неловко от того, что я практически обнималась с его воспитанником прямо у него на глазах. Я тут же отпрянула от плеча Каира, и ощутила, как затекла шея и рука. Ноги предательски закололо от неудобной позы, в которой приходилось их поджимать на не слишком широкой лавке. Зато не отморозила. Каир зажмурился во сне и, только когда я отпрянула, открыл глаза и увидел мастера.

Ворн стоял за решеткой неотрывно глядя, как воспитанники неловко поднимаются на ноги, словно взъерошенные птицы после склочной драки. Помятые, сонные, грязные и замершие в сырой камере, от которой веет могильным холодом. Его серьезные черные глаза пронзали их, не говоря ни слова. Фигура мастера заставила встать нас нестройными фигурками. Я увидела, как Тиль стыдливо опустила глаза, а Тани сонно протирала заплаканное лицо. До какого времени девушка лила слёзы, я даже не смогла точно сказать, провалившись в тревожный сон. А на мужских измазанных тортом лицах проскальзывала растерянность. Похоже братья не думали, что утро может начаться именно так.

— Чего встали, сладкие? Выходим. — достаточно грубо проговорил страж, крутивший в руке связку с ключами. Щербатый рот растянулся в улыбке на простоватом лице. Похоже он оценил комичность нашего вида.

Мне вдруг стало стыдно за то, что Ворн забирал нас как нашкодивших лицеистов из кабинета директора. Хуже всего было то, что это был день его рождения. Кажется, мои щеки пылали от жгучего чувства неловкости, я прижала холодные ладони к ним и поняла, что так и было.

Братья двинулись первыми, и мы последовали следом. Никто из нас не посмел сказать и слова. Каир попытался взять меня за руку, заметив мой жест.

— Все нормально. Ничего страшного. — на грани слышимости прошелестел мне рядом с ухом, легко сжав мою ладонь. Почему-то в сравнении с моей она была теплая. Я аккуратно высвободила руку, боясь быть пойманной на подобном жесте. Публичное выставление на показ подобных порывов перед Ворном казалось мне неприемлемым.

— Мне неловко. — ответила ему, пока нам возвращали наши документы. Когда мне отдавали мою карту с магическим слепком, то Ворн ненароком увидел строчку моего имени. Но лицо его осталось бесстрастным. Я прикусила губу, но казалось мастер не заострил на разнице внимания. Разумеется, там не было никакой Айрис Вайос. В строчке было аккуратным почерком выведено придуманное Даллом имя — Таяна Тесс. А, может, и не придуманное. Кто знает, существует ли такая

девушка. С него станется.

На мой высвобождающийся жест Каир усмехнулся, но его взгляд говорил о том, что он вернет меня к этой детали.

Выйдя на улицу и оглядев пастельные краски и количество народа, стало понятно, что утро только занималось. Контраст темного помещения и света заставил сощуриться. Глаза отвыкли от насыщенности цветов. А прошла всего лишь ночь. Что чувствуют люди, которые вынуждены сидеть в камере дольше суток? Неделю? Месяц? Года?

— Как ты… — начал было Каир, не окончив фразу, но мастер и без слов его понял.

— Джиа прибежала, узнав от знакомого, что вас загребли.

— Вот как. Тебя проверяли? — спросил он Ворна, убедившись, что мы отошли на достаточное расстояние от участка.

— Да. — серьезно посмотрел он на воспитанника.

Каир повернул к нему голову и ждал более подробного ответа. Ворн неторопливо закатал рукав и показал круг с меткой, запирающий дар. Торренс сжал кулак и выдал:

— Кто сдал?

— Это не важно. — опустил он рукав. — У нас, конечно, большой город. Но слухами Гея полнится. Обо мне знают слишком многие, чтобы оказаться в ряду незапечатанных. Кстати, стражи и меня спрашивали про ваш дар. Думаю, ты понимаешь, что я им ответил.

— Рия помогла. — Каир кивнул и пояснил.

— Я не ставила. Тани тоже. Бессмысленно бы было. — тихо сказала Тиль.

— Я так и думал. — ответил он ей и покосился на сестру.

— Она точно не скажет никому. — заступилась быстро за свою кровь дриада. В ответ она опять получила кивок. Похоже это был стиль решения проблем железного мастера. Когда не сотрясается воздух, но ты на уровне пространства ощущаешь, что не прав и «накосячил».

У мастерской мы распрощались с девушками и в дружном молчании зашли в прохладый зал лавки. Мужчины закрылись в кабинете, оставив меня за прилавком после того, как я приняла по-быстрому душ и переоделась в запасной комплект одежды, который мне когда-то посоветовал Ворн держать «на всякий случай». Правда я думала, что сменю одежду в случае, если изгваздаюсь глиной или клиент прольет на меня предложенный чай. И уж точно я не подозревала, что облачусь в запасное, когда просижу ночь за решеткой. И эта близость с Каиром. Через пару дней мы шли по словам Каира на «особое» свидание. Это звучит странно. Или нет? Я тряхнула головой. Единый, да я чуть не лишилась магии! О чем я только думаю? Надо подумать о главном. И как теперь быть? Рия же не сможет делать печати каждую неделю? Или сможет? И откуда у них вообще в «дружбе» вот такой вот мастер? Одни вопросы и никаких ответов.

Ближе к вечеру, когда основные встречи у Ворна были проведены, а я отработала смену. День рождения все же состоялся. Табличка «закрыто» приняла свое законное место на двери. А гости стали собираться на заднем дворе мастерской, где парни поставили длинные столы. Девушки накрыли их льняными скатертями. Тиль сделала красивые композиции из осенних цветов и листьев с астрами. В круглых пиалах мерцали маленькие пузатые свечи. Я сходила в соседнюю едальню, чтобы помочь принести заранее приготовленную еду для праздника. Госпожа Магда — бойкая, круглобокая владелица харчевни, готовила лично ради такого случая. Утка по-мангольдски, традиционная стеклянная острая лапша с курицей и разноцветные салаты выглядели невероятно аппетитно и пахли соответствующе — острым перцем, душистым маслом и свежей зеленью. За мной, пыхтя от натуги, маленькая дриада несла две огромные мутные бутыли. Одна розовая с пряными травами и ягодами. Что-то вроде компота, а вторая с чем-то зеленоватым. Содержимое последнего явно попахивало спиртом и чем-то свежим мятным. Оказывается, те, кто не переносил Торосум предпочитали такую слабоградусную настойку.