Начнем все сначала
Шрифт:
Стараясь достойно выйти из неприятного положения, Жанна в который раз предупредила охальника:
– Тебе здесь ничего не обломится! Я люблю другого!
Тот в ответ лишь небрежно хмыкнул, не желая принимать ее слова всерьез.
– Ты, как высокоморальная особа, будешь ему всегда верна?
Жанна решительно кивнула головой, подтверждая эти слова, и Павел, внезапно разозлившись, колко заметил:
– А как ты узнаешь, хорош ли он в постели, если тебе не с кем будет сравнивать? – сознательно опошляя всё, что было ей дорого.
Жанна окончательно разозлилась. Она всегда отличалась вспыльчивым
– А ну выметайся отсюда, или я тебе помогу!
Он лениво поинтересовался:
– И как ты это сделаешь? Охранников на помощь звать будешь? Так этим создашь конфликт интересов: половина из них – мои друзья, и ты вынудишь их выбирать между служебным долгом и добрым ко мне отношением. Прикинь сама, как это непорядочно.
У девушки от гнева синим огнем запылали глаза, и парень внезапно почувствовал, как его сердце принялось биться тяжелыми неровными скачками. Не выдержав соблазна, резко вскочил и прижал ее к себе, ища жадным ртом ее губы. Не ожидавшая быстроты атаки Жанна растерялась.
Воспользовавшись этим, Павел быстро прижал ее к двери, одной рукой обхватил за талию, другую запустил в волосы, не давая отвернуться. Поцелуй оказался потрясающим. Он затягивал, обещая нечто волшебное, намного превосходившее всё, что у него было ранее.
Жанна с неожиданной для такой хрупкой особы силой отпихивала ненужного ухажера. Держать ее и одновременно целовать было трудно, и Новицкий желчно подумал, что такого в его жизни еще не бывало – прежние подружки сами вешались ему на шею, не пытаясь сопротивляться даже для вида.
Стараясь встать поудобнее, непредусмотрительно ослабил хватку, и Жанна тут же отпихнула его от себя. Глядя на него разгневанными глазами, демонстративно стерла со своих припухших губ нежеланные поцелуи, и, внезапно распахнув дверь, сильным толчком вытолкнула непрошеного гостя в коридор.
С трудом удержавшись на ногах, Павел потрясенно уставился на дверь. Вот это сила! А он-то думал, она нежный одуванчик! Совсем забыл, что она девушка деревенская, привычная к тяжелому крестьянскому труду. Дверь вновь распахнулась и в лицо ему полетела мокрая куртка. Вытащив из кармана платок, он стер воду и толкнул дверь. Закрыто. Он постучал. Без ответа. Постучал погромче. В ответ распахнулась дверь напротив и насмешливый девчоночий голос проворковал:
– Что, голубчик, не пускают? Ну, видно, заслужил! – И искушающее предложил: – Но ежели и вовсе плохо, заходи, обогреем!
Павел негромко чертыхнулся и побрел вниз, размышляя, как это он мог попасть в такую переделку. Он ухлестывал за этой деревенской девчонкой почти два месяца, угрохал на это массу времени и сил, но оставался там же, что и в начале. Он даже начал несколько сомневаться в реальности поставленного самому себе срока – соблазнить ее к Новому году. Она не поддавалась ни на йоту.
Парень недовольно причмокнул губами и ощутил оставшийся на них вкус ее губ. И повеселел. Что ж, если всё остальное будет такого же сногсшибательного уровня, как этот первый поцелуй, то овчинка выделки стоит. Вода камень точит, как известно. Еще немного упорства – и он своего добьется.
Погрозив
Но почему? С Сашкой они никогда о любви не говорили. И не целовались никогда. Самое большое, что разрешал себе Александр – это пригласить ее на танец на школьной дискотеке. Она всегда знала, почему: он слишком уважал ее отца, чтобы ухаживать за ней открыто, да и боялся выглядеть рядом с ней неотесанным деревенским увальнем. Он ведь за два метра, здоровенный бугай, и она рядом с ним казалась даже не тростиночкой, а прозрачной ниточкой. Так что пара из них, конечно, не ахти. Но погодите, она закончит университет, купит себе туфли на высоченных каблуках и разница в росте и весе исчезнет! Воинственно погрозив кому-то кулаком, она с уверенностью, которой вовсе не ощущала, снова пообещала: у них всё будет хорошо! Обязательно!
Зажмурив глаза, постаралась представить себе образ любимого, чтобы с его помощью стереть из памяти ненужные объятия и поцелуи. Но Александр и не думал появляться. Вместо него перед ней возник требовательно глядящий на нее нахал.
Жанна озадачилась и пригорюнилась. Неужели достаточно какого-то нелепого поцелуйчика, чтобы она забыла любовь всей своей жизни? Да никогда этому не бывать!
На следующие выходные, вновь оставшись одна, Жанна первым делом закрылась на ключ. С силой подергав дверь и убедившись, что проникнуть к ней невозможно, решила, что теперь-то этому настырному типу до нее не добраться. От этой мысли почему-то стало очень скучно. Вот если бы рядом был Сашка…
Закрыла глаза и представила его так хорошо знакомые черты. Но почему-то его образ моментально расплылся и исчез, не желая скрасить ее скучное существование. Жанна рассердилась и на него и на себя, виня во всем усталость и плохую погоду.
Снова заморосил дождь, глухо барабаня по стеклу. Она с укором подняла взгляд на серое промозглое небо, и тихо ахнула: в окно на нее глядел Павел. Он насмешливо ей улыбался и показывал пальцем на шпингалет, прося распахнуть окно. Едва дыша от ужаса, она подбежала к окну и распахнула раму.
В комнату вместе с порывом холодного ветра спрыгнул напрочь вымокший Павел и вежливо поблагодарил:
– Вот спасибо, милая, а то я уж думал, что больше мне не жить. Уж больно скользкая эта труба. А тот выступ, по которому мне пришлось идти пару метров до твоего окна, вообще выше всяческих эпитетов.
Захлопнув за ним окно, Жанна прижала руки к груди с грозившим выпрыгнуть из нее сердцем.
–Ты с ума сошел! Там же так скользко!
Она не понимала, как можно было так рисковать из-за дурацкого позерства. Водосточная труба, по которой он взобрался на пятый этаж, давно проржавела и могла обрушиться в любой момент. К тому же пологий выступ за окном, на котором он только что стоял, был не более десяти сантиметров.