Над бездной
Шрифт:
– Тогда, возможно, в них не было ничего крамольного, – заключил Ноа. – Помните, и мне приходилось обнимать вас, когда мы все вместе брели по «Лезвию ножа», и никто при этом не подумал обо мне дурно. Или ты, Алисия, считаешь, что я таким образом пытался тебя соблазнить?
Алисия покраснела.
– Ничего я такого не считаю, – сказала она очень быстро.
– Но ты только что уверенно твердила, что доктор Грейс и Джули обнимались, подразумевая под этим, что у них любовная интрижка, а объятия в данном случае служат доказательством. Я хочу знать: откуда у тебя такая уверенность? Что ты увидела такого, что под этим можно однозначно подразумевать страсть? Они целовались?
– Может быть, позже.
– Ты видела это собственными глазами?
– Нет.
– Они, к примеру,
Алисия глянула на других девочек, рассчитывая на их поддержку, но они сидели тихо.
– Нет, – произнесла она наконец. – Им было неудобно – ведь кругом стояли люди.
– Но эти люди видели также, как они обнимались. Или ты считаешь, что объятия – куда более дозволенная при публике вещь, нежели когда мужчина держит женщину за руку? Подумаешь, обнимаются, что в этом дурного, так что ли?
Алисия промолчала, и тогда Ноа снова спросил:
– Ладно, давайте поговорим о словах. Они говорили что-нибудь друг другу в момент объятия? Давали друг другу разного рода обещания? Назначали свидание?
– Мы не слышали. В этот момент мы спускались вниз по лестнице, – сказала Тиа.
– Но если мы ничего не слышали, – вставила Дейдра, – это не значит, что ничего не происходило.
– Значит, вы предпочитаете думать, что между ними что-то было сказано, хотя и не знаете наверняка? – спросил Ноа.
– Потому что Джули так говорит. Ноа глубоко вздохнул и встал.
– Дело в том, что Джули оказалась в неприятном положении, и она хочет, чтобы кто-нибудь разделил с ней ее печали. Она тыкает пальцем в доктора Грейса и уверяет, что он ее изнасиловал, хотя доктор Грейс годится ей в отцы и, между прочим, не имеет трудностей в общении с противоположным полом, но предпочитает женщин ближе к своему возрасту. С чего бы ему вдруг начать обхаживать малолеток?
– Мужчины всегда хотят, чтобы их женщина была помоложе.
– Всегда ли?
– Почти всегда.
– Ты так говоришь, исходя из собственного опыта? Дейдра? А что, доктор Грейс тоже за тобой ухаживал?
– Нет.
– А за тобой? – спросил Ноа Алисию, которая сразу же отрицательно мотнула головой. – Тогда, может, за вами? – спросил он оставшихся двух. Все девушки хранили молчание.
– Тем не менее, вы утверждаете, что доктор Грейс приударял за Джули.
– Но она так сказала.
– А вы ее подруги и, стало быть, готовы ее поддержать. Хорошее дело, если у вас благородная цель. Но если же нет, то ваша поддержка – это не что иное, как ложно понимаемое чувство солидарности. Если Джули лжет, то в данной ситуации и вы выглядите неважно. И вы будете ходить как оплеванные, поскольку если она лжет, то и другие ребята рано или поздно об этом узнают. Они узнают, что она встречалась с кем-нибудь из соучеников или с ребятами из родного города, когда ездила на каникулы, где и забеременела. Велика вероятность, что ваши товарищи даже узнают, кто он такой. Как вы думаете, этот парень не сознается, когда узнает, что все шишки сыплются на доктора Грейса?
– Если он сознается, то попадет в еще худшее положение, – сказала Энни и тут же поняла, что проговорилась. Она испуганно посмотрела на подруг, которые сделали вид, что ничего не заметили.
Ноа также не стал давить на Энни. Если ему не удастся узнать имя виновника у других, то тогда, он, возможно, поговорит с Энни по-другому. Она казалась ему наиболее податливой из всей четверки, но он не станет учинять ей допрос с пристрастием. Пока не станет.
– Суть дела заключается в том, – сообщил он, обращаясь ко всем присутствующим, – что, как бы там ни было, Джули беременна. Пока об этом знаете вы! Пройдет совсем немного времени – и об этом узнают все. Тогда начнут шептаться по углам. – Ноа прекрасно знал, что происходит в подобных случаях – ведь он и сам когда-то был учеником выпускного класса. Боже, неужели это и в самом деле было? – Думаю, что беременность Джули станет главной темой разговоров, и обсуждать ее будут ничуть не меньше, чем наступающие рождественские каникулы. Конечно, пойдут всевозможные слухи, а доктор Грейс – каким бы виновным он вам ни казался – отрицает абсолютно
– А почему бы Джули просто не сделать аборт и похоронить всю эту историю? – спросила Тиа. – Почему, в конце концов, нужно называть имена конкретных людей?
– Теоретически никаких имен называть не обязательно. Но это будет означать, что Джули придется взять весь огонь на себя. В данном же случае уже упомянуто имя человека, который по этой причине может лишиться своей практики и хорошей репутации. Мне бы хотелось добраться до правды, прежде чем это произойдет. – Ноа пристально вгляделся в сидевших перед ним девушек. – Есть у вас какие-нибудь соображения по поводу того, кто истинный виновник случившегося? Может быть, вы видели, как Джули записывала себе в записную книжку имя какого-нибудь парня? Того, с кем она посещает шалаш у пруда, вы не думали, правда, что я об этом знаю? – сказал он, заметив, как глаза девушек округлились от удивления. – Я тоже когда-то был молодым. Так вот, я выбрал бы именно это место, чтобы побыть наедине с девушкой. – Он снова всмотрелся в лица своих учениц. – Не знаете случайно, кто теперь навещает шалаш?
Если девушки это и знали, то делиться информацией с Ноа явно не собирались.
– Да, и позвольте мне сказать вам еще одну вещь, – мягко заметил Ноа. Насколько он понимал, в его обязанности еще входило поддержание морального духа в школе и обучение учеников азам нравственности. – У вас, ребят, существует неписаный моральный кодекс – никогда не доносить друг на друга. В одном случае это только идет на пользу, в другом приносит большой вред. Сейчас сложились именно такие обстоятельства. Я могу понять ваше желание не называть никаких имен; в конце концов, то, что произошло между Джули и неизвестным мне человеком, – это их частное дело. Но мы, вероятно, узнаем его имя, и чем дольше вся эта история будет раскручиваться, тем тяжелее будет ему. – Он сделал паузу, чтобы девушки получше уяснили сказанное. Потом добавил: – Если вы будете продолжать молчать, пока имя доктора Грейса будет втаптываться в грязь, вы станете самыми настоящими соучастниками Джули.
Он заметил, как пальцы его слушательниц напряженно сжались, они старались смотреть прямо перед собой, не мигая. Тихо и с разочарованием в голосе он произнес:
– Если кто-нибудь из вас хочет со мной побеседовать – неважно, все вместе или в одиночку, я буду в кабинете и с удовольствием вас выслушаю.
Он хлопнул рукой по радиатору отопления, о который опирался, и направился к письменному столу. К тому времени, когда ему удалось заставить себя сосредоточиться на документах, лежавших перед ним, девочки уже ушли. Они сделали это как раз вовремя, потому что через минуту ему позвонил президент Опекунского совета.
Роджер Рассел закончил школу в Маунт-Корте тридцать лет назад, преуспевал в бизнесе в Нью-Йорке и приезжал в Таккер на ежемесячные встречи с преподавательским составом. В промежутках они с Ноа общались по телефону. Этот человек весьма нравился Ноа, он был вдумчивым и рассудительным и хорошо знал многочисленные проблемы школы. И всячески старался помочь их разрешить. Он был неплохим противовесом прочим членам Опекунского совета, которые в своей массе были старше по возрасту, консервативнее и требовательнее. Если бы Роджер Рассел не был президентом совета, тогда Ноа, возможно, так бы и не решился возглавить школу. Он взялся за эту должность только благодаря личной просьбе Роджера.