Над картой Родины

Михайлов Николай Николаевич

Но земледелие, хотя бы в ограниченных размерах, необходимо создать и там, где нет орошения.

Раньше в бездорожной и бедной пустыне кочевник хлеба ел мало — до полусотни килограммов в год. Овощей и фруктов он вовсе не видел, если не считать жароупорных, толстокорых и малосахаристых арбузов с беловатым мясом. Пальцами перетирая глинистый песок, туркмены выращивали арбузы где-нибудь возле озерца среди пустыни, иной раз километров за сто от зимовки.

Теперь другие времена. В пустыне возникли оседлые поселения. Потребности вчерашнего кочевника множатся.

На минералах, открытых в пустыне, вырастает промышленность — разработка мирабилита в Кара-Богаз-Голе, нефтяные промыслы на Эмбе и в Небит-Даге, серные заводы в Кара-Кумах, медные рудники в Джезказгане.

В пустыне живут и работают люди: им нужны овощи, нужны витамины. И советское растениеводство послано на помощь. Партия ставит перед ним немыслимую в старой России задачу — возделать в безводной пустыне поля и сады.

Были применены скрещивание и воспитание растений, химическая обработка земли, затенение, укрепление почвы пленкой битума.

После трудной работы опытные поля при промышленных центрах и научные станции доказали, что земледелие в неорошаемой пустыне при известных условиях возможно.

У Аральского моря в песках работает научная станция по освоению пустыни. Работу на ней организовали братья Евгений и Петр Малюгины. Здесь выпадает 150 миллиметров осадков в год, в четыре раза меньше, чем в Москве. Летом — тропическая жара, зимой — сибирский мороз. А считалось, что неполивное земледелие возможно лишь в том случае, если набирается не меньше 250 миллиметров осадков.

Чтобы заставить бесплодную землю давать плоды, применили самые передовые методы науки: тщательно обработали почву, избрали нужный севооборот, внесли удобрения, провели селекцию растений, посадили лесополосы. И наперекор зною и безводью научились собирать в среднем с гектара до пяти центнеров пшеницы, шести центнеров ячменя, семи центнеров проса без полива. На фоне серой полынной степи зеленеет люцерна. Сеют пырей сибирский и этим создают сенокосы. Поспевают чуть не пудовые арбузы. Плодоносят сады.

Семена новых сортов, побеждающих пустыню, пошли отсюда в окрестные колхозы. Животноводческие хозяйства впитали земледельческую культуру. Изменяется характер местной экономики.

Животноводство осталось главным в хозяйстве. Но оно дополнено земледелием. И не только дополнено, но и облегчено им. Гектар полей и огородов позволяет освоить под пастбища сотни гектаров пустыни.

В районах Северного Приаралья земледелия не было, а сейчас там более ста тысяч гектаров посева.

Опыт Приаральской станции можно распространить на всю полосу, где полупустыня переходит в пустыню — от Терека до озера Зайсан.

Земледелие появилось в местах, где его раньше не было. Соответственно появились и методы земледелия, каких не существовало никогда.

Приаральская станция ввела траншейный способ земледелия. Вырытые на глубину более метра, траншеи приближают поверхность грядки к уровню грунтовых вод. Растения получают нужную влагу, а стенки траншеи защищают их от палящего дыхания ветра. В траншеях растут овощи, арбузы, картофель. Томаты приносят до 10 тонн урожая в год с гектара траншей.

Такие траншеи уже есть и в других местах, например на Кара-Богаз-Голе в Туркмении. Траншейный способ применяется и в колхозах.

В колхозе «Актюбе» Актюбинской области общая длина траншей достигает уже нескольких километров.

Траншеи требуют больших затрат труда и обходятся не дешево. Но ведь это только первые шаги. Дело будет усовершенствовано.

В глубине Казахстана в глинистой пустыне около Джезказгана добывают медную руду. Щебень, сушь, полынь. Редкий день без ветра… Культурные растения юга страдают зимой от жестоких морозов, растения севера не переносят летней жары. Однако здесь организовано овощеводство. Огороды политы солоноватой водой реки Кенгир. Мало того, без полива получают урожай зерна: по три, по пять, по семь центнеров ячменя и пшеницы с гектара. Посевы заняли уже несколько сот гектаров. Получен первый виноград. В садах карагач и тополь защищают от ветра смородину и яблоню.

Озеленяются нефтепромыслы Эмбы. Чтобы посадить здесь дерево, землю надо пробить ломом. Возле медного комбината на Балхаше сады, виноградники и огороды наступают на россыпи острой красноватой щебенки, песка и глинистой пыли. В Кара-Богаз-Голе виноград растет на ракушечных песках. В Кара-Кумах ведутся опыты по освоению глинистых участков — такыров.

Пшеница без полива созревает в Тас-Кудуке, в глубине Кызыл-Кумов. В Иолатани, на юге Кара-Кумов, на неорошаемой земле собран урожай ячменя. Удобренные участки дали около пяти центнеров с гектара. То же и около станции Уч-аджи, в песках восточных Кара-Кумов.

Конечно, борьба с пустыней нелегка. Но вот в самой своей сухой и жаркой части пустыня дала человеку хлеб.

Однако не разведение хлебных культур здесь главное — хлеб можно и привезти. Основная задача неполивного земледелия пустыни заключается в том, чтобы создать возле населенных пунктов огороды и бахчи. В этом отношении крайний юг и крайний север сходятся.

ВОЗРАСТАЮЩЕЕ ПЛОДОРОДИЕ

Преобразование природы дает советскому народу огромные материальные блага. Но оно несет с собой также и величайшие духовные ценности. Оно утверждает в сознании людей веру во всепобеждающую силу труда и разума.

Буржуазные ученые придумали закон «убывающего плодородия почвы». Это неверие в творческие силы человека, порожденное капиталистическим строем. Наши ученые опровергли теорию, по которой плодородие почвы «в силу естественных законов» якобы постоянно убывает. Марксистско-ленинская наука доказала, что нет такого «естественного» и «вечного» закона. Советское крестьянство подтвердило этот вывод на деле.

Капитализм истощал землю, лишал ее плодородия. Социализм вернул земле утраченные силы, вдохнул в нее новую жизнь.

Самый передовой общественный строй создает и самую плодородную землю.

Писания современных буржуазных социологов, особенно американских, полны воплей о мрачных судьбах человечества. Эти авторы сами называют себя «апостолами обреченности».

Американцы Фогт, Пирсон, Кук, Харпер, Барч и другие наемные слуги капитала утверждают, будто на земле живет слишком много людей и земля не в силах всех напитать. Они говорят: земной шар может прокормить не 2 с четвертью миллиарда человек, которые сейчас живут на свете, а всего лишь 500–900 миллионов…