Над Огненной Дугой. Советская авиация в Курской битве
Шрифт:
Как и в предыдущие дни, вновь отличились экипажи 291-й шад, нанесшие мощный пятнадцатиминутный удар группой из 20 Ил-2. При этом авиаторами было отмечено множество взрывов и пожаров машин с ГСМ. Характеризуя работу своей штурмовой авиации, штаб 2-й воздушной армии отмечал: «Экипажи с исключительным упорством штурмовали колонны противника, производя до 4 заходов, не считаясь даже с противодействием ЗА противника» [359] . В этих налетах оказался подбит самолет командира 617-го шап капитана Сиполса, который совершил вынужденную посадку на фюзеляж в районе аэродрома Большая Пискаревка.
359
ЦАМО РФ. Ф. 302. Оп. 4196. Д. 43. Л. 10.
Если экипажи 291-й шад потеряли в ходе налетов на переправы
С немецкой стороны в этом бою принимали участие пилоты из состава I/JG51 и, вероятно, I/JG54. Они доложили об уничтожении в течение сорокаминутного боя 13 Ил-2 и 4 истребителей ЛаГГ. Если не принимать во внимание перепутанные типы сбитых истребителей, то надо признать, что советские и немецкие данные весьма точно соответствуют друг другу. Среди особо отличившихся был уже упоминавшийся нами Оскар Ромм, сбивший в одном бою 6 Ил-2, а также Герхард Шнайдер (Schneider Gerhard), уничтоживший 4 штурмовика. Отметим, что боевой счет Шнайдера на момент гибели в январе 1944 года составлял 41 сбитый самолет.
Столь тяжелые потери в ходе всего лишь одного вылета стали предметом разбирательства штаба 2-й воздушной армии. Докладывая на следующий день о причинах потерь, командир 5-го шак всю ответственность за них «традиционно» возложил на истребители прикрытия, действия которых, по его мнению, отличались преступной халатностью. Главным свидетелем тому стал капитан Гармаш, ведущий одной из групп штурмовиков, в полном составе не вернувшейся на свой аэродром. Пилот смог посадить горящий штурмовик на территории, занятой врагом, был захвачен в плен, но в итоге его отбила у немцев наша разведка [360] . В свою часть раненый офицер был доставлен уже во второй половине дня, где доложил, что, по его оценкам, на группу Ил-2 напало около 18 истребителей противника, с которыми прикрывавшая четверка «яков» старшего лейтенанта М. Р. Могилевского из 32-го иап в бою участия не принимала, бросив штурмовики на растерзание «фокке-вульфам». Все это входило в явное противоречие с показаниями самого М. Р. Могилевского, согласно которым сопровождаемая им группа Ил-2 была доведена от цели до аэродрома базирования.
360
ЦАМО РФ. Ф. 5-го шак. Оп. 1. Д. 67. Л. 42.
Тщательное расследование, проведенное командованием армии, показало, что истребители сопровождения перепутали прикрываемые группы Ил-2. Штурмовики прибыли на аэродром 32-го иап Почаево рано утром, незадолго до вылета, не успев как следует согласовать вопросы взаимодействия с сопровождавшими их истребителями. В районе цели большая группа «фокке-вульфов», состоявшая из 18 или 20 машин, смогла нейтрализовать истребители прикрытия лейтенанта С. В. Ионова и капитана Коптева, сбив несколько «яков», после чего практически беспрепятственно атаковала штурмовиков [361] .
361
ЦАМО РФ. Ф. 10-й гв. шад. Оп. 1. Д. 42. Л. 180.
Несмотря на то что расследованием было установлено настоящее положение вещей, оптимизма летчикам-штурмовикам оно, по понятным причинам, не добавило. К сопровождающим истребителям у экипажей Ил-2 и Пе-2 уже давно накопилось множество претензий. Так, в частности, пилоты 5-го шак отмечали, что они по 15–30 минут вынуждены были ждать взлета истребителей, что зачастую приводило к срыву боевого задания. Но самое неприятное заключалось в том, что: «Часто истребители бросали штурмовиков около линии фронта и не прикрывали их во время атаки над целью, встречали над своей территорией по возвращении штурмовиков от цели, или во время атаки забирались на большую высоту и тем самым теряли штурмовиков и тем более не замечали истребителей противника, которые подходили снизу и атаковали самолеты Ил-2. Но были случаи и позорных явлений, когда истребители прикрытия при появлении истребителей противника бросали штурмовиков, не отбивая атаки» [362] . Например, 20 августа 6 Ил-2 90-го гв. шап в районе Ахтырки были атакованы 8 Bf-109 и 3 FW-190. Отсутствие истребителей прикрытия привело к потере 4 штурмовиков. Летчики 5-го шак отмечали, что «особую
362
ЦАМО РФ. Ф. 5-го шак. Оп. 1. Д. 67. Л. 41.
363
ЦАМО РФ. Ф. 5-го шак. Оп. 1. Д. 8. Л. 10.
Отметим, что общие потери 2-й воздушной армии 20 августа составили 22 самолета (1 Пе-2, 11 Ил-2, 10 истребителей). В то же время 8-й авиакорпус лишился в этот день Hs-129 лейтенанта Вентцеля (Wenzel), 3 Ju-88А-4 из состава 4-го и 7-го отрядов KG51, а также He-111 из III/KG4. Все эти машины посчитали жертвами зенитной артиллерии. А вот He-111 из 6./KG27, вероятнее всего, был сбит пилотом 236-го иап лейтенантом И. М. Карачинским. Летчик получил подтверждение от командира 201-й иад, ставшего свидетелем падения «хейнкеля». Еще одно подтверждение своей победы над Ju-88 (возможно, один из вышеуказанных из состава KG51) получил от зенитчиков батареи 1554-го полка ПВО лейтенант И. Ф. Каракаценко из 437-го иап.
Между тем наземная ситуация к 21 августа в районе Ахтырки выглядела весьма запутанной. С одной стороны, успешное продвижение 47-й армии на Зеньков грозило не только перехватом дороги Ахтырка — Зеньков, но и окружением всей ахтырской группировки. С другой стороны, немецкие документы свидетельствуют, что в ходе тяжелых боев 20 августа немецким частям удалось окружить части 4-го и 5-го гвардейских танковых корпусов, а также некоторые стрелковые части северо-восточнее Котельва. Отметим, что приказ о срочном отводе 4-го гвардейского танкового корпуса и стрелковых частей от Котельвы на восток в расположение 6-й гвардейской армии был отдан еще во второй половине 20 августа. Документы свидетельствуют, что в результате тяжелых боев 19–20 августа бригады 4-го гвардейского танкового корпуса понесли тяжелые потери. Судьба остатков корпуса была трагична. Выходя из окружения, колонна 13-й гвардейской танковой бригады, состоявшая из 9 танков и 7 Су-122, втянулась на улицы Колонтаева, который уже был занят противником. С рассветом на помощь танкистам подоспел 120-й гвардейский зенитный полк, который огнем ДШК и МЗА помог танкам и САУ пробить проход в танковом заслоне противника. Но сами зенитчики понесли при этом тяжелые потери. Пытаясь вывести из окружения остатки колонны корпуса, командир 14-й гвардейской танковой бригады с 6 танками вернулся к месту боя, однако в этом бою все советские машины были потеряны.
Согласно разведсводкам группы армий «Юг», к 21 августа на левом фланге 8-й армии царила «большая неразбериха. 4 гв. тк, а также части 5 гв. тк, отрезанные в результате атаки кав. дивизии СС „Мертвая голова“ дивизии „Великая Германия“, попытались прорваться в восточном направлении, но были отброшены на юг» [364] . Согласно документам 5-го гвардейского танкового корпуса, в результате ожесточенных боев к 18:00 21 августа был оставлен Колонтаев, и противник в районе совхоза «Пионер» соединился со своей северной группировкой [365] . Тем не менее части соединения в составе 50 танков прорвались в расположение армии И. М. Чистякова, заняв оборону фронтом на запад. Уже на следующий день, 22 августа, немецкое командование вынуждено было признать, что части войск в районе Котельва удалось прорваться на восток, тем самым выйдя в полосу действия 6-й гвардейской армии [366] .
364
Курская битва. Хроника, факты, люди. Кн. 2. Москва, 2003. С. 285.
365
ЦАМО РФ. Ф. 5-го гв. тк. Оп. 1. Д. 18а. Л. 214.
366
Курская битва. Хроника, факты, люди. Кн. 2. Москва, 2003. С. 298.
К 21 августа количество исправной авиатехники во 2-й воздушной армии продолжало снижаться, не позволяя в период с 21 по 23 августа превышать отметку в 220–280 самолето-вылетов. Неудивительно, что и потери соединений армии в таких условиях были на весьма низком уровне. Так, в 5-м шак за три дня был потерян всего 1 Ил-2. А из 5 не вернувшихся на свой аэродром самолетов 291-й шад четыре были подбиты в воздушных боях с истребителями противника, совершив вынужденные посадки на своей территории.