Над Огненной Дугой. Советская авиация в Курской битве
Шрифт:
Около 15:05 8 «яков» 183-го иап обнаружили и атаковали всей группой три шестерки Ju-88. Первая группа «юнкерсов» успела обрушить свой груз на передний край наших войск, остальные начали сброс бомб преждевременно, перекрыв разрывами линию фронта. В этом бою один сбитый Ju-88 был записан на счет младшего лейтенанта С. В. Носова (Герой Советского Союза с 15.5.46).
Как мы уже отмечали, к началу советского наступления в районе севернее и северо-западнее Белгорода могла действовать лишь одна истребительная группа — III/JG52 майора Гюнтера Ралля, недавно прибывшая из района Карачева. Содействие ей в борьбе с советской авиацией оказывали «фокке-вульфы» из состава II/SchG1, а также разведчики из NAGr2, действовавшие на истребителях «мессершмитт». Впрочем, в первый день боев штурмовики и разведчики смогли одержать всего по одной воздушной победе, сбив 2 Ил-2, тогда как асы III/JG52 заявили об уничтожении около 30 советских самолетов, из которых 12 составляли
Отметим, что реальные потери 2-й и 5-й воздушных армий, согласно оперсводкам обоих объединений, составили 40 самолетов. Из них 12 самолетов потеряла 5-я воздушная армия (5 Ил-2, 5 Як-1, 1 Ла-5, 1 Пе-2). Потери 2-й воздушной армии составили 28 самолетов. Велико было и количество поврежденных машин. Только в 292-й шад 1-го шак таковых было около десятка. Справедливости ради стоит сказать, что живучесть штурмовика Ильюшина позволила многим экипажам «илов» совершить вынужденные посадки в расположение своих войск. При этом большинство штурмовиков оставалось пригодными для ремонта. Так, например, из 15 Ил-2 1-го шак, числившихся в списке потерь 3 августа, 11 совершили вынужденные посадки. Необходимо также иметь в виду, что данные штабов воздушных армий не всегда соответствовали данным дивизий и корпусов. Например, оперсводки 2-й воздушной армии отмечают 3 августа потерю в 10-м иак 4 истребителей, тогда как документы дивизий корпуса свидетельствуют о том, что 3 августа на свои аэродромы не вернулось 8 самолетов (6 из состава 201-й и 4 из 235-й иад). Кроме того, в 201-й иад 2 Ла-5 были разбиты в катастрофах и авариях, а еще 2 Як-1 и 1 Ла-5 совершили вынужденные посадки.
В числе наиболее отличившихся 3 августа немецких пилотов-истребителей были лейтенанты Бертхольд Кортс (Korts Berthold) и Эрих Хартманн (Hartmann Erich) из отрядов 9. и 7./JG52, одержавшие по 4 победы, а также фельдфебель Карл Штеффен (Steffen Karl) из 9./JG52, сбивший 5 краснозвездных самолетов. Вскоре все три пилота в полной мере испытали на себе превратности судьбы военного летчика. Уже через 5 дней Bf-109G-6 Штеффена будет сбит зенитным огнем в районе Белгорода, и кавалер Рыцарского креста, автор 59 побед попадет в плен. 20 августа Эрих Хартманн будет сбит огнем штурмовика из состава 8-й воздушной армии и только удача позволит будущей звезде люфтваффе избежать ожидания конца войны в лагере военнопленных. И, наконец, 29 августа в бою с «Аэрокобрами» все той же 8-й воздушной армии пропадет без вести Кортс, успев записать на свой счет 113 побед.
Тактика немецких истребителей, избегавших затяжных боев с большими группами советских истребителей, строилась на внезапных стремительных атаках. Характеризуя действия немецкой истребительной авиации в первый день наступления, документы 5-го иак отмечали: «В течение дня истребительная авиация противника активности в воздушных боях не проявляла. В бой вступали только те группы истребителей, которые имели численное превосходство над нашими истребителями. Отдельные пары и четверки истребителей противника в большинстве встреч с нашими истребителями от боя уклонялись» [302] .
302
ЦАМО РФ. Ф. 5-го иак. Оп. 1. Д. 2. Л. 127.
Неудивительно, что 3 августа среди потерь III/JG52 числится всего один «мессершмитт» из 9-го отряда, пропавший без вести. Для сравнения укажем, что действовавшая рядом NAGr2 потеряла 2 Bf-109, один из которых был сбит, а второй получил тяжелые повреждения в воздушном бою. Советские данные о сбитых самолетах противника намного превышают эти цифры. Так, только пилотами 2-й воздушной армии было заявлено 3 августа о 20 уничтоженных Bf-109. Еще 28 «мессершмиттов», из заявленных всего 39 немецких самолетов, было сбито в воздушных боях истребителями 5-й воздушной армии. Как видно, данные о воздушных победах практически никем не проверялись, превратившись в итоге в абсурдную цифру: согласно документам обеих воздушных армий, только за день боев удалось уничтожить 64 немецких самолета, среди которых было по 3 He-111 и FW-190, по 5 Ju-87 и Ju-88 и целых 48 Bf-109! Справедливости ради стоит отметить, что, как отмечается в оперсводках 5-й воздушной армии, на указанные заявки было «запрошено подтверждение наземных войск».
Данные командующих фронтами о потерях авиации противника, в том числе от зенитного огня, при их докладах в Ставку содержали несколько меньшие цифры. Так, например, 3 августа командующий Воронежским фронтом доложил о 15 сбитых немецких самолетах и всего лишь о 25 — командующий соседним Степным фронтом, что меньше цифр, содержащихся в отчетах авиационных частей [303] . Интересно, что, по статистике штаба 2-й воздушной армии, за период с 3 по 6 августа на один проведенный
303
Русский архив. Великая Отечественная. Т. 15. (4–4). Москва, 1997. С. 279. С. 316.
Подводя итоги первого дня операции «Полководец Румянцев», можно констатировать, что ее результаты удовлетворили как Ставку, так и командование фронтов. Ожидаемый успех, в особенности на Воронежском фронте, был достигнут. Авиаторами 2-й и 5-й воздушных армий было совершено свыше 2600 самолето-вылетов. Наиболее активно действовали авиаторы 2-й воздушной армии, выполнившие 1556 самолето-вылетов (из них 292 ночью). При этом 950 самолето-вылетов (около 61 %) пришлось на штурмовые и бомбардировочные части. Авиаторы 5-й воздушной армии поднимались в воздух 1115 раз. На это 8-й воздушный авиакорпус противника ответил всего 521 самолето-вылетом, из которых 190 пришлось на двухмоторные бомбардировщики и еще 96 совершили «штуки» из StG77.
Следующий день не принес советской стороне столь впечатляющего успеха, как накануне. Командование 4-й танковой армии бросило в бой части 6-й, 11-й и 19-й танковых дивизий. Отметим, что 6-я и 19-я танковые дивизии после тяжелых июльских боев на Курской дуге испытывали острый недостаток как в боевой технике, так и в личном составе. Тем не менее им удалось затормозить успешное продвижение танковой армии П. А. Ротмистрова, а также 5-й и 6-й гвардейских армий.
В отличие от других объединений Воронежского фронта, 1-я танковая армия генерала М. Е. Катукова 4 августа имела полный успех, практически взяв на себя с этого дня роль «локомотива наступления». За день ее танки продвинулись почти на 20 километров. В своих мемуарах, вспоминая об этих днях, М. Е. Катуков писал: «В ночь на 4 августа соединения 8-го гвардейского механизированного корпуса прорвали вторую полосу обороны противника в районе Домнино и начали стремительно продвигаться на юг. Во второй половине дня 4 августа мы вывели 11-й гвардейский танковый корпус из-под Томаровки и бросили его вслед за 8-м гвардейским механизированным» [304] . В результате действий частей 1-й танковой армии 6-я и 19-я танковые дивизии оказались скованы соответственно в районах Бессоновка — Орловка и Томаровка — Мощеное.
304
Катуков М. Е. На острие главного удара. Москва, 1974. С. 245.
По итогам наступления 4 августа генерал Н. Ф. Ватутин остался недоволен действиями некоторых командующих армиями, а также командирами корпусов. В своем приказе по итогам второго дня боев он особенно критиковал командование 5-й гвардейской танковой армии, которое сделало возможным «недопустимо большой отрыв штабов корпусов» от войск, а также давало зачастую ложные данные об обстановке в штаб фронта. «Попало» и командованию 6-й гвардейской армии, а также 5-го гвардейского и 6-го танковых корпусов. По мнению командующего фронтом, они мало внимания уделяли маневру, стараясь атаковать сильно укрепленные позиции противника преимущественно «в лоб». При этом командиры оправдывали малый темп продвижения вперед «необоснованными», по мнению Н. Ф. Ватутина, предлогами. К их числу относились редкие бомбежки немецкой авиации, сопротивление в опорных пунктах, которые на самом деле было легче обойти, чем штурмовать, наличие задержек перед тыловым рубежом, при проверке оказывавшемся не занятым противником [305] .
305
Русский архив. Великая Отечественная. Т. 15. (4–4). Москва, 1997. С. 281–282.
Очевидно, командующий Воронежским фронтом был уверен в господстве советской авиации над полем боя и не допускал мысли, что отдельные прорвавшиеся группы бомбардировщиков противника могут служить оправданием в задержке наступления. Однако на деле обстоятельства складывались несколько по-иному. Второй день боев характеризовался как раз снижением активности авиаторов 2-й воздушной армии и значительным ростом действий 4-го воздушного флота. Так, 4 августа 2-я воздушная армия совершила всего 736 дневных самолето-вылетов, что было на 500 меньше, чем накануне. Для штурмовой авиации, игравшей основную роль в поддержке наземных войск, эта разница составила 267 вылетов. Кроме того, 202-я бад вылетов на второй день боев вовсе не совершала, находясь в резерве генерала С. А. Красовского. Во многом такое положение вещей объяснялось не только понесенными потерями, но и необходимостью массированной поддержки переходящих в наступление на следующий день 27-й и 40-й армий.