Над островом чёрный закат
Шрифт:
– Вашим сведениям можно верить? – спросил Владетель, насторожившись.
– Обижаете, господин Владетель, – произнес Фарн жестко. – Мои сведения, как всегда, из первых рученок. Мой человечек, которому верю как самому себе, можно сказать, окопался под самым боком у Харта – глубоко вникает.
– Что вам известно об аннигиляторе, чего я еще не знаю?
Фарн, отдышавшись, приступил к объяснению:
– Этот аппарат обладает непредставимыми свойствами. Человек, владеющий им, единолично решает, кого казнить без нашего ведома, а уж кого помиловать. При этом не существует защиты от страшного удара, мы даже не сможем определить, откуда исходит чудовищное воздействие. Я утверждаю,
Владетель выполнил просьбу Фарна. Появился Арто, помог старику подняться на ноги.
– Благодарю вас, господин Фарн, – сказал Владетель, – вы открыли мне глаза на эту проблему. Я разберусь – обещаю.
– Директор института психотроники, профессор Харт, – объявил секретарь громко и торжественно.
Следом в проеме распахнувшейся двери замедленно проявилась приземистая фигура профессора Харта. В кабинет вступил совершенно лысый господин в укороченном по колено хитоне ядовито-зеленого цвета, под которым вызывающе обнаруживались короткие кривые ноги в белых в красные полосы гетрах и массивных желтых сандалиях. Полное розовощекое лицо профессора светилось счастливой улыбкой.
– Приветствую господина Владетеля, да продлят боги его бесценную жизнь, – с воодушевлением продекламировал Харт.
– Присаживайтесь, профессор, – пригласил Владетель, поморщившись, – он так и не смог привыкнуть к неприкрытой лести. – Хочу знать, в каком состоянии работы вверенного вам института. Меня интересует устройство дистанционного воздействия на мыслительную деятельность человека, которое мы с вами назвали аннигилятором.
– Можно я по порядку? Мы совершили пионерское открытие, – приступил Харт, усевшись на стул и натянув на коленки широкий подол хитона. – Вы, возможно, знаете, что по интонации голоса и сопутствующему дыханию мы немедленно определяем агрессивность замыслов любого человека. Но на этом уровне мы не остановились, а пошли дальше… – Он прервался, замолчал, возбуждая внимание собеседника. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что подслушивать некому, продолжал таинственным полушепотом: – Мы отработали критерии, по которым можно однозначно установить, лжет человек или говорит правду. Остается разработать специальный контроллер и провести испытания. Расчеты показывают, что погрешность выявления лжи будет ничтожной, не более десятой доли процента, то есть близкой к инструментальной ошибке, что дает возможность…
– Я определяю ложь безо всякого контроллера. – Владетель перебил профессора, усмехнувшись. – Мне достаточно посмотреть на человека.
– Немудрено при вашем огромном опыте управления. А если… – споткнулся Харт, но собрался тотчас. – А если, допустим, вы человека не видите?
– Тогда по его голосу.
– А как быть, если он молчит? – уже наступал Харт, опомнившись.
– Вы полагаете, что молчащий человек способен врать?
– Легко! – окончательно возбудился профессор.
– Интересное наблюдение.
– Нами давно установлено,
– Что ж, тогда сдаюсь. – Владетель вскинул обе руки, соглашаясь. – Мой метод действительно слишком прост и неточен.
– А вот мы… – разошелся Харт – не удержишь. – Мы напряглись и, кажется, подобрались к решению важной проблемы – с неожиданной стороны. Мы используем запах. Представляете? В качестве индивидуального источника информации.
– Но ведь для этого, – оживился Владетель, – необходимо вступить с человеком в тесный контакт.
– Ничего подобного, – радостно вскричал Харт, но оборвался, умерив голос до уровня, едва воспринимаемого собеседником. Затем четко, с расстановкой принялся излагать истины, добытые в тяжких трудах: – Мы ухитрились улавливать запах человека на расстоянии по целому ряду параметров, прежде всего по частоте и форме колебаний его центра тяжести. Оказалось, что эти колебания содержат в себе некую функцию запаха дельта. И вот эту-то функцию дельта нам удалось обнаружить дистанционно и выделить… в виде сигнала, пригодного для последующей обработки.
– А как быть, если подопытный не захотел или не смог принять утренний душ? – спросил Владетель с явной издевкой.
– Ну и что из того? – Хром не думал сдаваться. – Запахи, о которых вы упомянули, мы классифицируем как примитивные. Они легко фильтруются, их состав практически одинаков у всех людей.
– Вам, видно, просто делать нечего, – произнес Владетель разочарованно. – И на такую-то чепуху тратятся драгоценные человеческие ресурсы. Обычно вы меня удивляете по-хорошему, господин Харт, но на этот раз… уж простите.
– Это не чепуха, не чепуха, – заверещал Харт, почуяв приближение опасности, и продолжал тускло, смирив энтузиазм: – На самом деле мы тратим, если разобраться, только самую малость. Совершенно необходимую, чтобы жить и продолжать исследования…
– Успокойтесь, профессор, – попросил Владетель миролюбиво, давая понять, что интерес к сообщению ученого иссяк и, следовательно, аудиенцию можно считать завершенной.
…Государственные испытания аннигилятора завершились накануне. Результаты ошеломили профессора Харта. Особенно убедительными были финальные эксперименты с участием живого расходного материала – сорока плебеев мужского пола, завезенных с Континента.
Правда, с ними пришлось повозиться – программно перестроить вживленные чипы, чтобы они могли соответствовать управляющему воздействию поля аннигилятора. Подопытных разделили на две группы, подкормили и приодели. Первую группу из двадцати бедолаг отпустили на волю – под личную ответственность Харта. Спустя два часа сообщили в полицию об опасных преступниках, якобы сбежавших из-под стражи, указав возможные места, где эти негодяи рано или поздно объявятся. Вскоре в названных районах города были обнаружены неизвестные люди, точнее, их трупы, без каких-либо признаков насильственной смерти. Все двадцать человек.
Харт распорядился оставшихся плебеев в расход не пускать и испытания прекратить.
Сигналом тревоги, подтолкнувшим его к рискованному решению, явилось поведение сотрудников лаборатории, потрясшее профессора до глубины души. Задыхаясь от приступа отвращения, в первую очередь, к самому себе, он наблюдал, как люди, с которыми полжизни проработал бок о бок и которых считал, безусловно, цивилизованными, способными на сострадание к живому существу, приходили в неистовство, когда удавалось точно определить координаты очередного плебея и, загнав в угол, уничтожить. И как, сотворив ужасное зло, после недолгой охоты они удовлетворенно остывали.