Над полем боя
Шрифт:
Из того, что рассказывал Коновалов, я, разумеется, многое знал, но всегда слушал его внимательно.
В тот вечер, когда было объявлено, что завтра состоится мой первый боевой вылет, сержант Коновалов разыскал меня после моей неудавшейся беседы с летчиками. Он доложил, что мотор и все оборудование самолета работают безотказно.
– За машину не беспокойтесь, командир!
– Спасибо, Юра!
Я знал, что он сделал все, чтобы обеспечить успех моего первого боевого вылета. От такой заботы теплее стало на сердце. Хотелось как-то
С утра пораньше на полевом аэродроме техники и механики начинали греть моторы и опробовать их на разных режимах. От мощного гула авиационных двигателей дрожали окна в Чертаново, а у летчиков мгновенно отлетал сон.
Хоть и спал я в ту ночь мало, но проснулся в приподнятом настроении. С чего бы это? Ах, да! Сегодня первый боевой вылет. Скорее на улицу: как там с погодой? Если снегопад, то полетов вообще может не быть. А в хорошую погоду командир наверняка отменит мой вылет. Для такого новичка, как я, слишком велика была опасность встречи с "мессерами". В солнечный день они так и шныряли в голубом небе.
Но погода была как по заказу: десятибалльная облачность, без осадков. Значит, вылет состоится. Надо бы добраться поскорее до аэродрома. В столовой спешу проглотить свой завтрак, обжигаюсь горячим чаем. Но командир эскадрильи капитан В. Малинкин останавливает:
– Не торопитесь, Ефимов. Вместе поедем!
Говорит спокойно, с улыбкой. Ни на лице, ни в жестах ни тени тревоги. А ведь командир не только провожает нас, но и сам летит ведущим. Значит, ему будет труднее, чем нам, но он умеет держаться. Мне тоже хотелось научиться управлять своими чувствами, чтобы в любой ситуации оставаться спокойным. Стараюсь показать, что я тоже не особенно волнуюсь, прошу официантку Раю принести мне добавку и чаю.
– Теперь уж наверняка до обеда есть не захочется, - говорю я.
А в ответ - смех летчиков.
– До обеда-то еще дожить надо, Саша!
– назидательно говорит кто-то из них.
Иногда не все летчики возвращались с задания - об этом мы уже знали. За короткий срок нашего пребывания в полку за столами появилось несколько свободных мест. Трудно было привыкать к этому, но что сделаешь: шла беспощадная, жестокая война с врагом, который топтал нашу землю, ел наш хлеб, пытался поработить советский народ, уничтожить наш социалистический строй.
На аэродроме перед вылетом нашу четверку собрал командир звена.
– Летим штурмовать эшелоны на станции Осуга, - еще раз напомнил лейтенант Васильев.
Это - южнее Ржева, на железной дороге Ржев - Вязьма. По картам уточнили маршрут, порядок взлета и построения группы. Я летел замыкающим правым ведомым. Мой ведущий в паре - Анисимов.
– Чтобы от меня ни на шаг!
– предупредил он.
– Повторять за мной все мои действия! Ясно?
Вопросов, требовавших согласования, оставалось еще порядком. Например, кто из нас наносит удар по эшелону, а кто парализует зенитки?
Однако я постеснялся задать эти вопросы. Молчали все летчики, молчал и я. Вдруг возьмет командир и скажет: "Не умничайте, Ефимов!" Или, чего доброго, отстранит от полета как неподготовленного. Нет, уж лучше промолчать. Может, и правда, сама обстановка в воздухе подскажет, как надо действовать?
...Зеленая ракета искрами рассыпалась под нижней кромкой облачности. Это сигнал нашей четверке. Мы уже сидим в кабинах, одетые по-зимнему - в меховых шлемофонах, теплых комбинезонах и унтах.
Взлетели хорошо и собрались быстро. Линию фронта пересекли на малой высоте, вышли на железную дорогу и взяли курс строго на север. Через пятнадцать минут полета должен появиться объект штурмовки. Над нами - сплошная низкая облачность. Она, как щит, прикрывает нас сверху от фашистских истребителей, поэтому мы летим без прикрытия. Но каждый из нас постоянно осматривает воздушное пространство. Бывало, что гитлеровские асы и в такую погоду вылетали на войск наших связных самолетов или других подходящих для них целей.
– Горбатые, подтянитесь!
– слышим голос ведущего.
В те годы распространенное в авиации название штурмовиков ничуть не обижало нас. Это было придумано довольно метко: из-за характерной конфигурации Ил-2.
С прозвищем все свыклись. По этому поводу среди летчиков ходили даже анекдоты:
"Истребитель встречает штурмовика, летящего на задание, и спрашивает:
– Куда летишь, горбатый?
– На охоту!
– А почему сгорбился?
– Не видишь, сколько бомб везу!.."
– Впереди цель!
– предупредил по радио ведущий.
Но и без того было ясно, что мы обнаружены противником еще на дальних подступах к станции. Навстречу штурмовикам потянулись огненно-красные трассы "эрликонов". Шапки мутно-серых разрывов вспыхивали по курсу полета, выше и ниже нас. Плоскостью самолета разрезаешь такой пухлый дымный клубок, а навстречу с земли - новая серия огненно-красных трасс. Хотя разрывов было много, но отчетливого чувства опасности я не испытывал. Вероятно, это чувство было подавлено стремлением в критический момент не оказаться хуже других.
В дыму разрывов зенитных снарядов почти не видно ведущего. Новая трасса "эрликонов" - летящих красных шаров... Выполняю противозенитный маневр. Со снижением резко ухожу в сторону и отчетливо вижу внизу четыре зенитных орудия, прислугу возле них, дымки выстрелов. Перевожу самолет в пологое пикирование. Даю по батарее пушечную очередь. Еще одну и еще... Кажется, попал! С креном проношусь над батареей. Через боковое стекло успеваю заметить, как в панике разбегаются от орудий гитлеровцы.