Над сладким Босфором
Шрифт:
Джанет вздохнула, понимая всю тщетность своих усилий. Чего она добьется, удержав Крейга рядом еще на час?
Они стояли у причала под звездным небом, глядя на неисчислимые огоньки рыбачьих лодок, качающихся на волнах. Крейг все еще держал ее под руку; его пальцы ласково коснулись ее ладони. «Машинальный жест», – подумала она, вздрогнув от прикосновения.
– Тебе холодно? – с нежным участием спросил он. – Может, вернемся? – Джанет только смогла молча покачать головой, снова подумав, чего ради удерживает его. Он почувствовал ее грусть и неожиданно спросил: – Что
Джанет подняла на него глаза. Неужели она вела себя так неосторожно… или это Крейг настолько проницателен?
– Ну, – он требовательно посмотрел на нее, – разве не так?
Она покачала головой и слабо улыбнулась.
– Иногда мне… бывает грустно, – сказала она и тут же пожалела о своем признании, – но это быстро проходит.
К берегу приблизилась рыбачья лодка и ненадолго отвлекла внимание Крейга.
– И что же тебя расстраивает? Можешь мне сказать?
«Сказать ему? – грустно подумала она. – Ни за что на свете!»
– Ерунда… это быстро проходит, – только и смогла ответить Джанет. Она почувствовала, что настроение, с которым Крейг согласился продлить их прогулку, вдруг сменилось у него разочарованием.
– А потом возвращается. – Крейг смотрел на нее с напряженным вниманием. – Я думаю, что тебе может не понравиться то, что я скажу, Джанет, но я все равно скажу. – Он слегка поколебался, затем произнес: – Марк рассказал мне, что случилось с твоим женихом. – Он опять помедлил, ожидая, что она ответит, но Джанет молчала.
«Странно, – размышляла она, – но теперь я могу говорить о Неде, не испытывая боли от воспоминаний». Но ее молчание почему-то вызвало гнев Крейга, и он заговорил холодно и резко:
– Ты собираешься до конца жизни жить только прошлым? – настойчиво спрашивал он. – Неужели ты думаешь, что мужчине, который тебя полюбит, понравится, что ты по-прежнему живешь воспоминаниями?
Его слова поразили Джанет. Хотя она привыкла, что он всегда откровенно выражал свои мысли, она не ожидала от него такой прямолинейности по столь деликатному вопросу. И странное дело, она вовсе не возражала против его прямоты, и когда она заговорила, ее голос был спокоен:
– Нет, Крейг, я живу не воспоминаниями. – Сейчас она хотела довериться ему, сказать, что прошлое уже не причиняет ей боли. – Я живу не прошлым, ты же видишь…
– Неправда! – воскликнул он. – Я понимаю, это большая утрата, но ведь прошло почти четыре года. Ты не можешь жить с этим горем вечно!
Почему он так рассердился? Его нетерпимость причиняла ей боль. И какое у него право говорить с нею таким тоном – ведь он сам живет в прошлом. Он читает ей нравоучения, дает советы, что ей делать, а сам и не думает следовать своим собственным советам. У Джанет защипало глаза. Ей очень хотелось, чтобы он успокоился, и она тихо сказала:
– Я живу вовсе не в прошлом, Крейг, хотя тебе и могло показаться…
– Тогда почему ты так настроена против замужества? Ты, видимо, решила остаться старой девой? И при этом говоришь, будто не живешь в прошлом? – Он произнес это уже спокойнее,
У Джанет на глаза навернулись слезы, и она чуть слышно пробормотала:
– Я не могу выйти замуж, Крейг… не сейчас. Я не могу сказать тебе, почему, но это… это не то, что ты думаешь.
Она еще не успела закончить фразу, а Крейг глубоко вздохнул, явно потеряв терпение. Джанет поняла, что он не обратил внимания на ее последние слова. Но это не имело значения – ведь она ничего не могла ему объяснить.
– Почему?.. Я знаю, почему. – Он передернул плечами. – Ладно, живи, как хочешь. Я больше не буду даже упоминать об этом. Давай вернемся в дом.
Джанет молча пошла с Крейгом, но они не успели пройти и нескольких шагов, как услышали нарастающий звук лодочного мотора. Из причалившей лодки выскочил Мурад и передал Крейгу письмо.
«Из Англии», – расслышала Джанет, потом они заговорили по-турецки. Время от времени Крейг вставлял английские слова, вероятно, для того, чтобы Джанет могла понять их разговор. Мурад подумал, что письмо может быть очень важным, раз оно пришло из Англии, и тут же привез его. Его принесли в середине дня, но он не мог доставить его раньше, потому что еле нашел лодку.
Крейг поблагодарил его, и Мурад отправился в обратный путь.
Как только они вошли в гостиную, Крейг открыл конверт и достал письмо. Джанет стояла рядом и пристально смотрела ему в лицо. Ее сердце учащенно билось.
– Рой, муж Дианы, умер во вторник, – произнес он, не отрывая глаз от письма. Лицо Крейга казалось неподвижным и суровым, но в голосе чувствовалась печаль. – Это ужасно: Рой был прекрасным человеком, но… но это и облегчение для всех.
Крейг задумчиво замолчал. Джанет тихо пожелала ему спокойной ночи, но он ее не услышал, и она, повернувшись, ушла.
Джанет почти не спала в эту ночь. Часами она лежала без сна, только иногда забывалась дремотой. В семь часов она решила прогуляться по берегу. Оказалось, что она забыла теплую кофточку в гостиной и вернулась за ней.
На столе лежало раскрытое письмо, Крейг оставил его там, когда уходил. Помимо воли Джанет прочла несколько строк.
«…во вторник. Я помогаю бедной Диане; надеюсь, скоро мы приедем к тебе. Я думаю, Крейг, теперь вы с ней обретете счастье. Диана никогда не говорит о вашем будущем, да и ты тоже, но я знаю: вы оба ждете, чтобы…»
Устыдившись своей слабости, Джанет отошла от стола и взяла кофточку с дивана.
Пляж был пустынен; она шла медленно, ничего не видя вокруг. С моря прилетел легкий бриз, остудил ее пылающее лицо, но не принес избавления от боли, пульсирующей в висках.
9
К середине сентября Джанет вернулась в школу и с головой окунулась днем в работу, а по вечерам – в веселый круговорот вечеринок и других развлечений. Четин опять был в их компании, хотя он редко разговаривал с ней, и Джанет чувствовала, что былой интерес у него пропал. Часто он вообще игнорировал ее, даже не приглашал на танец. Салли и Гвен заметили это и очень удивились такой перемене, но Джанет помалкивала.