Над сладким Босфором

Хэмпсон Энн

Наконец он разжал руки, ярость его куда-то исчезла, и, откинув назад голову, он засмеялся искренним, веселым смехом.

– Так вот почему ты так перепугалась? – Его пальцы на мгновение нежно коснулись ее щеки. – Что бы мне ни хотелось с тобой сделать – и поверь, мне бы доставило большое удовольствие проучить тебя, – я все же друг твоего брата. Честь, понимаешь ли, и все такое прочее.

Он явно издевался, и хотя его насмешка заставила ее покраснеть, она почувствовала глубокое облегчение: теперь он был больше похож на того Крейга, которого она знала и любила. Она опять почувствовала себя в безопасности. Однако у нее упало

сердце, когда она подумала о его словах, что он хотел бы проучить ее. Она была уверена: если бы она не была сестрой Марка, ей бы не удалось так легко отделаться. Крейг все еще держал Джанет, но уже не так крепко, и не причинял ей боли. В его темных глазах по-прежнему светилась насмешка, но было в них что-то еще, что заставило Джанет снова оправдываться.

– Четин никогда не целовал меня… никогда. – Она еще не успокоилась, и голос ее дрожал. – Ты, наверное, после сегодняшнего вечера думаешь, что я… я… – Она не смогла продолжить. Удивленно поднятые брови Крейга были единственным ответом на ее довольно слабую защиту. – Я понимаю, тебе все равно, но мне бы хотелось, чтобы ты мне поверил.

Такое вот проявление покорности, вместо того чтобы напомнить ему о его отвратительном поведении, гневно сказать, что она его ненавидит. Джанет почувствовала, что ее глаза наполнились слезами, и две крупные слезинки медленно покатились по щекам. Когда она достала платок и вытерла глаза, Крейг как-то странно посмотрел на нее.

– И ты еще утверждаешь, что он никогда не целовал тебя? После той сцены, которую я прервал здесь, в этой комнате? И после вашей поездки в Бурсу?

Он явно не верил. Джанет избегала его взгляда, смотрела на камин, на слабо тлеющие угли, из которых по временам вылетали и гасли крошечные искры. Потом она перевела взгляд на маленький сосуд для благовоний и вспомнила, как осторожно, почти любовно Крейг держал его в руках. Тогда она как бы ощутила силу его пальцев, когда он взял его в руки, позавидовала бережности, с которой обращался с ним. Она почувствовала эту силу всего несколько мгновений назад, но жестокую и безжалостную. Но она знала, что эти руки могут быть и нежными.

Джанет с трудом подавила грустный вздох, вспомнив те моменты душевной близости, о которых Крейг забыл, а может, просто не замечал, считал не стоящими внимания.

– Что касается той сцены, о которой ты говоришь, то я вовсе не поощряла Четина. Напротив, я сказала ему, что никогда не выйду за него замуж…

– Он просил тебя выйти за него замуж? – резко прервал ее Крейг, разом мрачнея. – Четин сделал тебе предложение?

Джанет кивнула и настойчиво продолжала:

– Я сказала, что не смогу быть его женой, и он, казалось, понял меня и принял мое условие, иначе я ни за что не согласилась бы встречаться с ним. Я все время думала, что он смирился, и очень удивилась, когда он… повел себя подобным образом.

После минутного молчания Крейг спросил:

– А он знал, что ты встречаешься со мной?

– Да, я сказала ему по телефону.

– Значит, он ревновал.

Джанет покраснела, но больше ничего не сказала, уверенная, что Крейг ей поверил.

– А наша поездка в Бурсу… – Джанет печально покачала головой и с сожалением произнесла: – Мне следовало прислушаться к твоим словам, Крейг, но у меня была веская причина поступить наоборот.

– Какая?

– Я не могу тебе сказать… это невозможно… – Она взглянула на него, извиняясь, и добавила: – Я знаю,

мы… я была неблагоразумна…

– «Неблагоразумна»! – передразнил он, и она вспомнила его реакцию, когда он услышал о том, что произошло во время их похода. Тогда ей показалось, что он готов отшлепать ее. – Ты совсем забыла стыд, согласилась ночевать на открытом воздухе с тремя мужчинами…

– Крейг!

– Ты знаешь, что я имею в виду, – резко произнес он, не обращая внимания на ее протест. – И твои подруги – им тоже не хватило здравого смысла. Почему вы не остановились в отеле? Вы же не в пустыне оказались.

Джанет просто покачала головой, не зная, что ему ответить. Вспоминая эти события, она недоумевала, почему они так послушно следовали за Четином, безропотно подчиняясь его распоряжениям.

– Это было глупо, – признала она наконец, – но не более. Никто не имел в виду ничего дурного. – Она произнесла это почти умоляющим тоном, и глаза ее, казалось, тоже молили о прощении. Ей было очень важно, чтобы он не думал о ней плохо, хотя она с грустью понимала, что он не скоро забудет, в каком виде нашел ее сегодня на вечеринке. – Я так хочу, чтобы ты поверил мне.

Она даже не осознавала, какой подавленной и грустной выглядела. Темные глаза Крейга взглянули на нее. Он несколько мгновений пристально смотрел на нее, лицо его по-прежнему оставалось мрачным, но в глазах уже не было того опасного пламени, которое недавно так испугало ее.

– Ты самая загадочная и непредсказуемая женщина из всех, что я имел несчастье встретить! – вырвалось у Крейга, и Джанет вздрогнула от неожиданности, так громко прозвучал его голос. – Что за странную мораль ты исповедуешь? Ты зареклась выходить замуж, но можешь при этом отправиться в горы с тремя мужчинами… Ну ладно, я помню, что с тобой были еще две подруги… Не стоит понимать меня буквально, – отрывисто бросил он, когда она попыталась прервать его. – Ты отправляешься в горы, сегодня я опять застаю тебя в полуодетом виде в обществе этого парня, а ты с видом оскорбленной невинности уверяешь меня, что он никогда тебя не целовал! – Он замолчал, пристально глядя на Джанет. – Мой здравый смысл подсказывает мне, что верить тебе не стоит.

Его тирада ошеломила ее. Она судорожно вздохнула и подняла на него взгляд. Полумрак комнаты почти скрывал ее бледное лицо и чуть припухшие от его грубых поцелуев губы. Она недоверчиво покачала головой.

– Я никогда не научусь понимать тебя, Крейг, – пробормотала она, думая о том, поверил ли он ей, вопреки своему здравому смыслу. – Когда ты в таком настроении, я не могу понять ни твоих поступков, ни твоих речей. – Она озадаченно пожала плечами, по-прежнему с недоумением глядя на Крейга. – Чего ради ты должен обо мне беспокоиться? Почему тебя интересует, что я делаю? – Она вспомнила о Диане и, не подумав, продолжала: – Между нами ничего не может быть из-за нашего прошлого…

Она вдруг прижала руку к губам, испугавшись того, что сказала. Никогда даже не возникал вопрос о каких-либо отношениях между ними, по крайней мере, в том смысле, какой подразумевался в ее словах. Что подумает Крейг? Поймет ли он, что она высказала вслух свои мысли, и догадается ли о ее чувствах к нему? Она осторожно взглянула ему в глаза. То, что она увидела, заставило ее вздрогнуть и попытаться избежать объяснений.

– Хорошо, – процедил он сквозь зубы. – Я ухожу, но сначала – еще один поцелуй на прощание!