Над судьбой
Шрифт:
Зоркий Сокол передал священный нож жрецам, которые тут же поместили его в драгоценные нужны, и. крепко держа за рукоятку топор, с победным кличем вскинул правую руку над головой.
В ответ ему раздался тысячеголосый рев. Воины, женщины, дети кричали, подпрыгивали, выбрасывали вперед сжатые кулаки. Казалось, ничто не может обуздать эту теряющую рассуток толпу.
Но стоило лишь Командующему Армией подать знак, как мгновенно наступила полная тишина.
Вожди и жрецы в горделивом молчании четыре раза обошли вокруг столба войны. Шедший впереди воин нес тотем, за ним обхватив
Процессия остановилась напротив столба. Бвл брошен жребий: кому из вождей выпадет великая честь нанести удар топором по Столбу Войны. Жребий пал на самого Командующего. Ликованию людей не было предела. Это был дорый знак. Духи поддерживают эту войну!
Зоркий Сокол принял топор из рук Познавшего Древо, высоко занес его над головой и, вращая с невероятной быстротой, метнул. Топор глубоко вошел в дерево. Жрец с огромным трудом выдернул его и поднял высоко вверх. Крик радости огласил округу. Все обещало победный исход войны.
Середина площади быстро опустела. Вкруг вбежало несколько сотен молодых еще незамужних девушек. Все они были воинами из разведывательно-диверсионных отрядов и из пехоты, сражающейся на воде. Разбитые на десятки и сотни, они выстроились в каре и сразу начали Пляску Скальпов. Девушки были одеты в единую форму: легины, укороченное холщовое платье без рукавов, легкая кожаная куртка. Туго заплетенные короткие косы ложились на грудь. Волосы на голове стягивала широкая кожаная повязка.
Все они были вооружены новенькими франкскими облегченными кавалерийскими мушкетонами, укороченными луками из орешника, легкими метательными топориками, эластичными дубинками.
Танец сразу начался в очень высоком темпе. Сотни девушек, двигающихся как огромный, единый организм, выполняющих сложные повороты, прыжки, падения, кувырки, подъемы, вызывали восторг и восхищение. Как много было желающих стать девушками-воинами! Но лишь подвергшиеся сложнейшим испытаниям и сумевшие войти в братства Воинов-Псов и Небегущих удостаивались такой чести. А здесь одного желания было мало.
Распаленные девушки призывали воинов на битву. Они убеждали, что враги не устоят перед доблестью краснокожих. И пусть их светловолосые скальпы украсят шесты, стоящие возле типи и вигвамов воинов. Каждому, кто смотрел на этих девушек, уже тяжело было представить, что где-то есть сила, способная сломить их натиск.
Наступило время последнего обряда. Это был очень древний обычай гадания по внутренностям серого волка. К столбу поднесли туго связанного, затравленного зверя. Воорушевленные результатами предыдущих церемоний, воины ждали последнего доброго знака от духов. В исходе гадания не сомневался никто. Смерившийся с судьбой зверь безучастно ждал разрязки. К волку подошли два молодых воина во главе с древним, иссохшим как осенний лист, сгорбившимся стариком. Это был жрец-предсказатель. Он умел понимать видения. Никто, даже сам старик, не знал сколько зим уже встретил он. Поговаривали, что он живет вечно, и что даже сам Познавший Древо побаивался его.
Шаткой походкой, с трудом переставляя
Лишь в редчайших случаях пользовались помощью предсказателя. Зачем попусту беспокоить духов? Если Высшие Силы захотят сообщить что-либо людям, они сделают это.
Но большая война с энглишами не была заурядным явлением. И вряд ли стоит рисковать в этом деле. По крайней мере, всегда было принято считать так.
Направив жезл вперед, жрец тихо, почти не открывая рта, произнес.
– Воины идут на битву, барабаны зовут их. Враг полон сил и беспощаден. Для многих бой станет последним. Но есть ли среди нас те, кто не верит в победу?!
Воины молчали. Но их грозный вид был ответом. Разве может что-то остановить презревших смерть?
Неожиданно, легким движением отбросив волосы назад и устремив глаза к небу, жрец вдруг заговорил быстро и внятно.
– Вот уже много ночей я провожу возле священного алтаря, призывая духов дать Знак. Я зову Гичи-Маниту, моля его о помощи. Но впереди лишь чистое синее небо. Что это? Духи отвернулись от нас? Они не хотят помочь нам? Нет! Духи говорят: ""Чистое небо, свободный путь, пусть воина к славе". Величайший из духов, Бог Белых, сегодня не сильнее Гичи-Маниту. И он не сможет помочь бледнолицым. Мы будем сражаться с людьми. Они из костей и мяса, как и мы. Кто боится их?
Не прерывая слов, старик направил жезл к волку и прокричал на одном вдохе.
– Волку нечего сказать нам. Пусть он уходит.
Как близки, как понятны были слова жреца. Гул одобрения пронессы над площадью. Окрестность будто бы сотряслась от этого крика. Волку нечего сказать, пусть он уходит. Будущее в их руках. Руках, крепко сжимающих ружья. Будущее в их сердцах. Сердцах переполненных отвагой.
До армии был доведен приказ: каждой сотне быть готовой в любое мгновение выступить и держать оружие, лошадей, провиант в полной боевой готовности. Никто не знал, когда последует сигнал атаки. Во избежание срыва, в глубочайшей тайне хранились и план операции и срок начала боевых действий.
Незаметно, но с неукоснительной последовательностью затягивало Платона Громова в водоворот событий. Он лежал в засаде в нескольких сотнях шагов от стен форта Стронг Джампинг, по мере возможности пытаясь привести в порядок беспрерывно роящиеся в голове мысли и все-таки выяснить, зачем он оказался здесь.
Зачисленный, по его просьбе, во вспомогательную сотню, Платон был удостоен чести находиться в линии прикрытия. Лишь при самом неудачном повороте событий ему пришлось бы вступить в бой.