Над судьбой
Шрифт:
На Континенте проживает около четырех миллионов человек, полно оружия. Так неужели они не в состоянии защитить себя?
Вэнс видел лица этих солдат. Он знает их мысли. Все они хотят одного. Предать короля, объявить себя независимыми. Так им будет легче грабить краснокожих. Ну нет! Столько войн провела страна, чтобы сохранить и расширить эти земли. Столько вложено средств в их освоение.
Разгромив краснокожих, надо срочно заселять новыми колонистами из метрополии весь восточный берег Отца Рек от Великих Озер до самого Нового Ормеала. Они будут благодарны королю
Из разведчиков, посланных в глубь вражеской территории не был потерян ни один. Это настораживало Вэнса. Все они говорили о полной беспечности туземцев, о их неведении, что война уже рядом. Не удалось также взять в плен ни одного краснокожего.
Разведчики из волонтеров и скауты из союзных племен, участвующих в экспедиции говорят, что это очень плохо. И правильно говорят. Среди офицеров царит нездоровая эйфория. Он чувствует, что враг рядом, совсем рядом. И если нет ни одного пленного, значит он отлично подготовился к войне.
Вэнс лично следил за разбивкой стана. Все повозки и орудия были расставлены на западной и южной сторонах лагеря. Каждую пушку пристреляли к цели. Под повозками залегли снайперы из волонтеров, а также солдаты, готовые встретить атаку противника в штыки. Весь северный берег Извилистой реки тщательно проверили конные разъезды. На этом же берегу были выставлены усиленные пикеты, которые полностью контролировали обе стороны реки.
Вокруг лагеря непрерывно курсировали усиленные конные разъезды, на деревьях были расставлены засады. В случае появления противника они готовы немедленно дать сигнал.
Вэнс ждал врага. Он был готов. Тут и там раздавался его зычный голос. Раздавая похвалы достойным, строжа нерадивых он еще и еще раз призывал солдат понять, что они не на охоте, что это война и враг хитер и коварен.
Он подошел к двум волонтерам, готовым отравиться в засаду на северный берег Извилистой реки. Тот, что постарше, был очень высок, широкоплеч, но необычайно худ. Одет он был по обычаям жителей приграничья в несуразную одежду, наполовину состоящую из военной формы и наполовину из предметов туземного туалета.
– Одно отребье, - в сердцах подумал генерал, - Волонтеры, напомните ваши имена.
– Натаниэль Дуанто, сэр!
– Грей Литлбиг.
– Помните, на вас огромная ответственность. Этой ночью возможно нападение.
– Мы зададим им перцу, сэр. Клянусь святым Патриком.
Высокий волонтер наивно улыбался, смотря своими нежно-голубыми глазами прямо в лицо генерала. Он нисколько не сомневался, в успешном исходе ночной операции. И это взбодрило Вэнса. Он захотел ответить чем-нибудь в тон вольному стрелку, но в лексиконе, зажатом фразами приказов и команд сразу не нашлось подходящих слов. Он лишь улыбнулся разведчику и банально добавил.
– С нами Бог.
Ночь наступила как-то сразу, незаметно. В безлунном небе не было ни звездочки. Было тихо, безветренно. Лагерь засыпал.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Как истинный энглиш, генерал Вэнс искренне верил в величие логики. Он никогда
Вера в линейность развития позволила энглишам создать могущественное государство. Но достоинства любого явления есть не более, чем продолжение его недостатков.
Ред Мистейк, познавший свое настоящее имя в резервации мэкигэнов, как метис, лучше других понимал, что нация, гордящаяся своими реальными достижениями, вовсе не склонна акцентировать свои недостатки. И чем больше успехов, тем легче воспринимаются промахи.
Ярким примером являются отношения между метрополией и колониями Континента. Для чего вообще энглиши переплыли океан и основали эти колонии? Для того, чтобы выкачивать из них ресурсы и этим повышать мощь государства.
Если в других местах местное население закабаляется и подвергается эксплуатации, то здесь его просто уничтожают. Белые колонисты, селясь на очищенных от аборигенов землях всегда считали себя неотъемлемой частью нации. В то же время, почувствовав пьянящую свежесть вольной жизни, они вовсе не хотят признавать превосходство аристократий. Они требуют, чтобы король разрешил им выдвигать своих представителей в парламент, угрожая, в противном случае, отказом платить налоги.
Противоречия нарастают, большая часть колонистов считает, что надо вообще объявить независимость и создать республику. Что, королевский двор не знает этого? Знает. Что, колонисты требуют чего-то заведомо невыполнимого?
Если в колониях начнется национальная революция, тем, кто не захотел перешагнуть через свои предубеждения, придется кусать локти.
Вот уже почти триста лет белые люди заселяют и осваивают Континент. За долгие годы у них четко сложилось мнение об аборигенах, как о людях второго сорта. Ведь нигде на огромных просторах движение колонистов так и не было остановлено.
Они психологически не готовы воспринимать шауни-алдонтинов как достойных противников. И хотя последние события настораживают, очень нелегко отказаться от привычных взглядов. Ведь всегда приятно осознавать, что ты лучше кого-то другого.
Ред Мистейк знал Вэнса еще с шестьдесят четверного года. Тогда, в сикхской экспедиции, они шли рядом. Несгибаемая воля и нечеловеческая выносливость Вэнса поражала капитана Ричарда Стоуна. Да, это великий полководец. Для достижения цели он готов применить любые средства, пусть даже волосы дыбом встают и у врагов и у подчиненных.
На алтарь победы он приносил столько жизней, сколько требовалось и не задумываясь отдал бы и свою.
Он зажигал своих солдат огнем страсти. Одно имя полководца окрыляло их. Они обожали генерала и с радостью отдавали себя во власть того, кто вел их к победам.
Но здесь в колониях впервые солдаты не любили его. Он был чужим. Нация уже не являлась монолитом и мало кто жаждал умереть во имя короля. Конечно, наказать зарвавшихся дикарей надо было обязательно, заодно подзаработать на скальпах. Но для солдат это была прежде всего карательная экспедиция, почти прогулка.