Над тремя морями
Шрифт:
– Радуюсь за вас, Евгений Николаевич, - отвечаю я. - А вы дали согласие ехать на ТОФ?
– Подумал и согласился. Но не один, а с тобой, Петр Ильич. Попросил Жаворонкова не разлучать нас. Попросил, чтобы тебя назначили главным штурманом ВВС Тихоокеанского флота. Как смотришь на это?
От неожиданности я растерялся в первую минуту. А Преображенский, как ни в чем не бывало, продолжал:
– Семен Федорович одобрил предложение о твоем назначении. Спросил только, будет ли согласие подполковника Хохлова? Ведь он уже отвоевал на трех флотах... Ну как, Петр Ильич, будет твое согласие?
Я молчал, собираясь с мыслями. А Евгений Николаевич между тем,
– Так соглашаешься, Петр Ильич?
– Нет, Евгений Николаевич, - отвечал я. - В таком деле надо и самому хорошенько подумать, да и с женой посоветоваться - легко ли ей после трехлетней эвакуации опять забираться в такую даль? Надо подумать и посоветоваться, - твердо повторил я.
Евгений Николаевич не мог скрыть своего огорчения. Сказал мне, что, видимо, дело не в семье, а в чем-то другом. "Подумай хорошенько и соглашайся", - этими словами прервал он неприятный разговор. Но во время обеда вернулся к нему, да еще при других офицерах. Сказал во всеуслышание в салоне:
– А мы с Петром Ильичом думаем послужить на Дальнем Востоке...
Присутствующие на обеде офицеры переглянулись, уставились на меня. Заместитель командующего ВВС по летной подготовке полковник Н. С. Житинский заметил:
– Не так уже здорово у вас получается: с Крайнего Севера да на Дальний Восток? Неужели не надоела война?
Преображенский хмуро ответил:
– Мы воюем не от любви к войне, а по необходимости. А где бить врагов это уже не столь важно.
Я понял, что Преображенский не отступится от меня. Обдумывал свое положение. А тут еще и телеграмма из Москвы. Начальник отдела кадров авиации ВМФ запрашивал мое согласие служить в авиации ТОФ на должности главного штурмана.
Показываю этот запрос нашему начальнику отдела кадров.
– Решайте сами, ведь вас спрашивают, - посмотрев на меня, отвечает он. - У меня вот другой запрос из Москвы. От нас требуют кандидатуры на академические курсы при Военно-морской академии в Ленинграде.
– Это вот для меня!
Иду к Преображенскому. Прошу направить меня на учебу. Разговор у нас не клеится. Я - про курсы, он - про Тихоокеанский флот.
Но решающее слово все-таки было за мной. И я выбрал учебу.
Дней через десять пришел приказ наркома ВМФ о назначении генерал-лейтенанта авиации Е. Н. Преображенского первым заместителем командующего ВВС Тихоокеанского флота. Были проводы. На аэродроме мы тепло попрощались. Евгений Николаевич, поднимаясь в самолет, бросил мне:
– А ведь приедешь на ТОФ, не утерпишь...
Я был зачислен на академические курсы и вскоре отправлялся в Ленинград. Перед отъездом получил письмо из Владивостока, написанное знакомым почерком. Евгений Николаевич описывал достопримечательности Приморья и снова звал меня на Тихоокеанский флот. Я ответил ему словами благодарности, пообещал, что после учебы постараюсь снова послужить с ним.
Прошло около двух лет, как я не был в Ленинграде. "Какой-то он теперь?" - думал я, приближаясь в поезде к Московскому вокзалу. Чтобы получше увидеть Ленинград, сдал чемоданчик в камеру хранения и направился пешком в Морскую академию, на Васильевский остров.
На Невском проспекте полно людей. Все куда-то
Быстро текли учебные дни. Приближалась весна, и уже явственно обозначился конец войны, день нашей Победы.
Жена все чаще стала напоминать, что неплохо бы нам побывать в Беззаботном - на месте бывшего авиационного гарнизона, где мы жили продолжительное время - там у нас родился сын, там нас застала война. И вот в весенний день, когда страна торжественно отмечала праздник Победы, мы всей семьей отправились с Балтийского вокзала на электричке до станции Стрельна. Подвернулась попутная машина, и мы оказались в Беззаботном.
Всматривались буквально в каждый метр этой священной для нас земли, вспоминали... Все дома, в которых размещался личный состав минно-торпедного авиаполка, разрушены. Развалины кирпичного дома, в котором мы жили. Из-под них выглядывают ножки кроватей, столов, стульев...
Я говорю сыну: "Вот то место, где ты родился и откуда уехал с мамой в эвакуацию, на восток".
Мы долго стояли среди развалин, вспоминая своих боевых друзей. Живых и тех, кого уже нет.
– Вот здесь, - высказывал я вслух свои мысли на площадке второго этажа, - жили заместитель командира полка капитан К - Ф. Федоров, а рядом начальник связи капитан П. К. Петько, за ними - полковой воен-инженер 3-го ранга Жуков, а вон там была квартира штурмана Хохлова - наша квартира...
Я вспоминаю трагическую судьбу этих наших добрых соседей. А произошло с ними вот что.
19 августа 1941 года в полк поступило приказание командира 8-й минно-торпедной авиабригады - срочно подыскать восточнее Ленинграда место и оборудовать на нем полевой аэродром. Задание поручили капитанам Федорову, Петько и военинженеру 3-го ранга Жукову.
Все трое они спешно вылетели на самолете СУ-2. Погода сложная пришлось лететь на высоте 50-60 метров. Вблизи железнодорожной станции Чудово самолет СУ-2 был подбит пулеметным огнем противника. Мотор заглох. Вынужденная посадка в поле, около леса. Немцы обстреляли севший самолет. Трех наших офицеров взяли в плен. В пути они приняли смелое решение - бежать от конвоиров. Условились - броситься в разные стороны, а затем самостоятельно пробираться к своим. По сигналу капитана Федорова все трое побежали. Но Петько сразила автоматная очередь. Упал тяжело раненный Жуков и снова был схвачен. Только Федорову удалось добежать до леса. Через сутки он вышел к своим войскам, потом вернулся в полк. Но Федоров вскоре погиб, выполняя боевое задание. А Жуков всю войну пробыл в плену, вернулся в свой полк только после Победы, но недолго прожил с подорванным в концлагерях здоровьем.
От дома мы направились к летному полю. Из двух ангаров уцелел один - в нем местные колхозники разместили молочную ферму.
– Здесь молочная ферма, - остановил нас колхозный сторож. - Посторонним тут не положено расхаживать.
Я объяснил колхознику, кто мы такие. С этого аэродрома, сказал ему, мы летали бомбить фашистов под Ленинградом.
– А вы не из того полка, который летал на Берлин? - спросил сторож.
– Из того самого, - ответил я.
Сторож тут же побежал к телефону, и скоро к нам приехал на машине председатель колхоза. Поздоровался, пригласил в правление. И когда мы подъехали к домику правления, там уже собралось много людей. Пришлось мне выступать, рассказывать о боевых заданиях, на которые мы улетали отсюда, из Беззаботного, о том, как бомбили Берлин.