Над вольной Невой. От блокады до «оттепели»
Шрифт:
Первыми секретарями обкомов ВКП(б) работали: в Новгородском обкоме Г. Х. Бумагин, в Псковском обкоме – Л. М. Антюфеев, в Ярославском – И. М. Турко, в Крымском – Н. В. Соловьев. Вторыми секретарям: ЦК КП(б) Эстонии – Г. Т. Кедров, Калининградского обкома ВКП(б) – П. А. Иванов, Новгородского обкома ВКП(б) – И. И. Баскаков, Мурманского обкома – А. Д. Вербицкий, Рязанского обкома – П. В. Кузьменко. Председателями облисполкомов: Новгородского – П. П. Еремеев, затем – М. И. Сафонов, Псковского – В. Д. Семин, Калужского – А. И. Бурилин.
В Москву перешли Т. В. Закржевская – заместитель заведующего отделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК ВКП(б), И. А. Андреенко (бывший заведующий отделом торговли
В Ленинграде после ухода Жданова главными остаются Алексей Кузнецов, а после того, как и тот ушел на повышение, Петр Попков.
Сталин открыто называл своими будущими преемниками Николая Вознесенского и Алексея Кузнецова.
Группа Жданова – «ленинградцы» – имела и свою политическую программу: не написанную, не проговоренную детально – скорее, ощущаемые интуитивно взгляды и пристрастия.
Еще до войны Сталин постепенно заменяет марксистскую риторику великодержавной. В войну, и особенно после 1945 года, эта тенденция только усиливается. Жданов – один из горячих приверженцев этого направления.
13 августа 1944 года Жданов в проекте резолюции общесоюзного совещания историков пишет: «Ведущая роль русского народа в борьбе за социализм, таким образом, не навязана другим народам, а признана ими добровольно в силу той помощи, которую оказывал и оказывает другим народам русский народ в деле развития их государственности и культуры, в деле ликвидации их прежней отсталости, в деле строительства социализма. Это не может не наполнять каждого русского чувством гордости». Даже Сталину это показалось слишком: Генералиссимус абзац о ведущей роли русского народа выкинул. А в ждановском проекте новой партийной Программы порекомендовал убрать такие тезисы: «Особо выдающуюся роль в семье советских народов играл и играет великий русский народ… [который] по праву занимает руководящее положение в советском содружестве наций… Русский рабочий класс и русское крестьянство под руководством ВКП(б) дали всем народам мира образцы борьбы за освобождение человека от эксплуатации, за победу социалистического строя, за полное раскрепощение ранее угнетенных национальностей».
В 1944 году приняли два небывалых решения, инициированных Ждановым: первое – постановление исполкома Ленгорсовета – о возвращении дореволюционных названий улицам и площадям центра Ленинграда («ряд прежних наименований… тесно связан с историей и характерными особенностями города и прочно вошел в обиход населения»), и второе – постановление Государственного комитета обороны «О разработке мероприятий по восстановлению городов Петродворец и Пушкин».
16 января 1946 года руководитель ленинградских большевиков Алексей Кузнецов заявляет: «Про нас говорят, что мы, ленинградцы, – большие патриоты своего города. Да, мы – патриоты, мы его любим, лелеем… Да разве такой город можно не любить? Город, первым остановивший врага, выстоявший 29 месяцев осады и разгромивший гитлеровские полчища под своими стенами, город, слава которого затмила славу Трои!»
Обратите внимание: Трои, а не Каховки или Царицына, даже не красного Петрограда: налицо новая фразеология и подспудно новая идеология – русский национализм имперского толка.
В ждановском окружении говорили открыто о необходимости переноса столицы Российской Федерации в Ленинград, учреждении российского гимна, создании в РСФСР своей компартии и собственной Академии наук. Русские в СССР – парии, нужно, по крайней мере, уравнять
Приказ о переименовании улиц Ленинграда
До поры до времени Сталин никак не реагировал на реформаторскую активность выходцев из блокадного руководства. Наоборот, в город идут серьезные капиталовлажения, а местное начальство проявляет завидную самостоятельность и хозяйственную расторопность. Видимое повышение статуса Ленинграда в стране кажется населению неким воздаянием за перенесенный ужас.
Город неявно становится второй столицей. В 1945 году Александр Солженицын пишет с фронта приятелю: «После войны нужно стараться попасть в Ленинград, пролетарский, интеллигентный, умный город, по традиции чуждый Сталину, а не в Москву, город торгашей».
Заложены Приморский и Московский парки Победы, строится стадион имени Кирова (самый большой в стране!), достраиваются по-сталински роскошные южные и юго-западные городские магистрали. В 1944 году «Зенит» выигрывает Кубок страны по футболу. «Ленметрострой» прокладывает первую линию городской подземки. Ленинградские балетмейстеры, композиторы, артисты, режиссеры, писатели исправно получают Сталинские премии. Музей обороны Ленинграда становится самым посещаемым в городе, Жуков показывает его Эйзенхауэру. Блокада превращается в локальный миф о специфической стойкости ленинградцев, их особой преданности традициям русской ратной славы.
Стадион им. Кирова
Первые признаки сталинского недовольства Ленинградом проявились в 1946 г., когда проработочное постановление ЦК, которое поначалу метило в московский «Новый мир» и Бориса Пастернака, на ходу переадресовали ленинградским журналам «Звезда» и «Ленинград», Анне Ахматовой и Михаилу Зощенко. Тем не менее еще два года положение «ждановцев» казалось неколебимым.
Дмитрий Шепилов, возглавивший Отдел пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) в 1948 г., позже писал: «Сталин очень сблизился с Ждановым. Много времени они проводили вдвоем. Сталин высоко ценил Жданова и давал ему одно поручение за другим, самого разного характера. Это вызывало глухое раздражение со стороны Берии и Маленкова. Их неприязнь к Жданову все возрастала. В возвышении Жданова им мерещилась опасность ослабления или потери доверия к ним со стороны Сталина».
Смерть Жданова
В 1948 году Андрею Жданову – пятьдесят два. Типичный бюрократ пиквического сложения, редко покидавший свой кабинет, работавший днем и ночью. Жданова мучили регулярные приступы грудной жабы (как тогда называли стенокардию), он страдал от тяжелого атеросклеротического изменения сосудов сердца. У Жданова был диабет, он много пил. Стрессы преследуют политиков. Находиться рядом со Сталиным и чувствовать душевное спокойствие не удавалось никому. Андрей Жданов переносил неприятности тяжело, забывался с помощью алкоголя. Но становилось только хуже. Он обретал репутацию пьяницы среди членов Политбюро и – главное! – в глазах вождя. При том что как ответственный за идеологию обязан был находиться при Сталине, постоянно участвовал в ночных «обедах» на Ближней даче.