Над всей Испанией безоблачное небо

Романов Герман Иванович

Севилью тоже удалось взять под полный контроль, генерал Кейпо де Льяно и его приспешники сдались, «выторговав» себе суд в Мадриде, и тем самым несколько продлив себе жизнь. В Кордове продолжались бои, но и там восставшие уже чувствовали приближение конца. В Малаге и Гранаде выступления вообще не случилось — против вооруженных милисианос и рот «штурмовой гвардии», быстро оцепивших армейские казармы, многие из военных благоразумно решили не выступать.

Теперь вовсю пошли «чистки» — получив «фору» по времени, и не впав в растерянность, мадридские власти стали проявлять не свойственную ранее решительность и суровость. И тут характерный пример показала гражданская гвардия — там, где она выступила против восставших, то на том

выступление «франкистов» и заканчивалось, не успев толком начаться. Но в Кордове выступление было совместное, оттого бои приняли ожесточенный характер, и то благодаря тому, что противником стала «штурмовая гвардия» и наскоро вооруженная милиция. Но теперь задействована авиация и прибывают подкрепления из близь лежащих городов Андалузии, и нет сомнения, что вся провинция будет «очищена» от мятежников. Причем репрессии уже начались против монархистов и «фалангистов», которые решили, что сейчас власть у них и можно уничтожать сторонников «Народного фронта» вполне спокойно, вроде отстрела на охоте.

Теперь земельный вопрос в Андалузии будет решен совсем не так, как рассчитывали франкисты. Сыновья помещиков дорого заплатят за свои бесчинства — их принялись просто уничтожать безземельные батраки. Конечно, со временем гражданская гвардия установит порядок и последует конфискация латифундий у всех тех, кто поддержал заговор. Решать ведь будут местные власти, не Мадрид, а выбирать их будет многочисленное, прежде бесправное крестьянство. Так что лишь насильственное перераспределение земли в пользу бедняков успокоит обширную провинцию, в которой теперь «фалангистам» и карлистам попросту не жить…

— Сеньор министр, получена радиограмма следующего содержания, — Пинсон выполнял при нем обязанности главного адъютанта, но выглядел сейчас откровенно растерянным. И принялся негромко читать листок чуть дрожащим голосом:

— «Команда „Хайме I“ военно-морскому министру. Мы столкнулись с серьезным сопротивлением командиров и офицеров на борту и усмирили их силой. Срочно запрашиваем инструкций, как поступить с телами».

Асароле захотелось крепко выругаться, но он только прошипел квозь стиснутые зубы — команда старого линкора сплошь анархисты, потому и допустили подобное для «профилактики», и тот же самый текст «состряпали». Только он не будет цинично отправлять ответ «отправить за борт с почтительной торжественностью», флот и «вольница» не допустимы. Не хватало, чтобы от «перекура» корабль на дно отправили.

— Ответьте следующее — «следствие будет проведено в Эль-Ферроле». Вроде идти от Хихона недолго, а уже такое…

Асарола задумался — ситуация сложилась нехорошая. А ведь несколько минут тому назад он радовался, что обошлось без эксцессов, а вон оно как вышло. От такого «наглядного примера» офицеры эскадры деморализуются окончательно, и многие предпочтут подать рапорта об отставке и отправиться во Францию. С другой стороны можно раскассировать экипаж, отправив всех анархиствующих матросов в морскую пехоту — там их удаль пригодится. А на линкор набрать новую команду, можно из галисийцев или басков — вот у тех не будет никаких проблем с дисциплиной, и воевать будут хорошо. А заодно можно избавиться от «королевского имени», переименовав линкор — старое испытанное средство.

— Так и сделаю, но то потом, — пробормотал он себе под нос, когда за Пинсоном закрылась дверь. И посмотрел на карту — наступали самые горячие часы, за которые окончательно решится один вопрос — быть или не быть в стране гражданской войне.

Да, именно так, иного просто быть не может!

Флот свое дело уже совершил — вся береговая линия Испании останется за правительством, как в Средиземном море, так и в Атлантике. И если Мола все же закрепится в Старой Кастилии, Леоне и Наварре, то выхода у него к побережью не будет. Только на границу с Францией,

но там непроходимые горы, и Португалии, через которую сможет получать необходимые грузы. Недаром во время войны эту страну называли «кастильскими воротами». И тут Арасола вздрогнул, в голову пришла неожиданная мысль:

— А ведь Франко может получить помощь от Гитлера и Муссолини — под конвоем они смогут довести транспорты с Африканской армией до португальских портов, а оттуда могут напасть на Андалузию или Эстремадуру, им нужен Бадахос и Уэльва…

Асарола почувствовал, как возник холодок в гуди — угроза подобного развития событий была вполне реальной…

Сеута

— Проклятье, но кто же мог такое предвидеть…

Франко пребывал в растерянности — такого развития событий он никак не ожидал. Перевороты на Канарских островах и в Испанском Марокко прошли как нельзя лучше — по «маслу» как говорят. Для него уже с 14 июля был готов персональный самолет — в Лас-Пальмасе сел зафрактованный «Дрэгон Рапид» с английским летчиком капитаном Беббом. Пилот несколько дней дурил головы представителям губернатора, дождавшись переворота. И сегодня вылетел в Тетуан — Франко в полете одел парадный мундир и приготовился принять под командование Африканскую армию.

На аэродроме его торжественно встречали осуществившие успешное выступление офицеры — бравые полковники, преисполненные собственной значимости, уже смотрели на него как на вождя будущего победного движения. Но генерал впервые в жизни не знал, как поступить, ощущая себя крысой, попавшей в раскаленную железную бочку.

И все дело в том, что вспыхнувший во многих областях Андалузии, был за какие-то сутки погашен правительством, которое вопреки ожиданиям действовало решительно и быстро, проявляя несвойственную энергию, которую никто не ожидал.

Премьер-министр Касарес Кирога вчера с утра был заменен Хиралем, и тут же народ, ту самую «чернь», которую военные презирали, получив в руки оружие, смешал все разработанные заранее планы. Это совершенно не учитывалось — никто не ожидал, что вооруженные массы милисианос кинутся в армейские полки, и просто не позволят офицерам призвать солдат к выступлению. Более того, та же картина наблюдалась в гражданской и штурмовой гвардиях. Данные формирования «распухли» прямо на глазах, включив в себя элементы откровенно враждебные офицерству.

Этого никто из заговорщиков не ожидал — партии «Народного фронта» и оба главных профсоюза ВСТ и НКТ, объявили призыв добровольцев, которые организованно, десятками и сотнями человек, приходили прямо в казармы. Любой офицер, что пытался этому воспрепятствовать, немедленно арестовывался как пособник мятежа. Отрешались от своих постов губернаторы, которые отказали народу в оружии и не допускали формирования милисианос. Так что немудрено, что в Андалузии все выступления с треском провалились — слушая по радио победные реляции Мадрида Франциско Франко только морщился, с трудом сдерживая гнев и растерянность.

У него сейчас под рукой вышколенная армия, в которой собраны лучшие солдаты Испании — шесть бандер Иностранного Легиона, а это свыше четырех тысяч опытных солдат и офицеров. А еще есть 11 тысяч «регулярес» — отборное воинство мавров. Пехоты пять групп, в каждой по три табора — чуть меньше батальона по штату. Да еще марокканской кавалерии 12 эскадронов, разбитых на пять таборов. Есть два десятка бандер армейской инфантерии, несколько дивизионов артиллерии, саперы. Всего до 35-ти тысяч офицеров и солдат, противопоставить которым правительство ничего не сможет. Но вся штука в том, что армия не может переправиться на северную сторону Гибралтарского пролива — этому воспрепятствовали республиканские корабли, что обосновались в Альхесирасе и постоянно дежурят, как опытные тюремные надзиратели, напротив Сеуты и Мелильи, время от времени обстреливая транспорты, что застыли в бухтах.