Над Землей
Шрифт:
Мать вернулась за ним. – Вась, наш сынок, кажется, стукнулся, маму родную не узнает.
– Да я сам себя не узнаю! Почему зеркало не ровное, оно у вас как прозрачная вода!
– У нас? Ты сам сказал, чтобы мы купили водяное зеркало, потому что оно показывает настоящие эмоции. В его отражении ты напуган больше, чем видят мои глаза.
– Оболтус, ты чего шалишь? Купил, что я тебя просил? – Из комнаты вышел тёска его привычного отца, Глеб увидел этого мужчину впервые в жизни.
– Что ты просил?!
– Новый астрономический атлас,
– Пап, ты всё так же увлекаешься астрономией? Это же ты в первом классе отвел меня на кружок астрономии?
– Мать, нет, он точно головой ударился. Кто же, как не я?!
– Мам, вы с батей познакомились в самолете, когда он чуть было не разбился. Я прав?
– Да, в самолете, но самолеты не разбиваются. Что ты такое несешь?!
– А как же порталы? Зачем нам вообще самолеты?
– Порталы предназначены только для дальних расстояний. Ты что, заболел?
– Мам, больше всего ты любишь сладкую булочку с маком и подсахаренный арбуз?
– Слава богу, хотя бы здесь прозрел!
– У вас обоих любимый цвет синий?
– Да. И твой тоже! – В унисон с нервозностью ответила чета Сычевых.
– Мам, пап, у меня есть девушка?
– У тебя жена, дурачок. Кстати, нужно позвонить Еве, надо спросить, что с тобой случилось. – взволновало ответила мать.
– Еве?!
– Ты словно никогда о ней не слышал! – Ужаснулся отец.
– Звоните быстрее!
Мать похлопала правой рукой по поверхности пальцев левой руки, перед ней возник водянистый голографический монитор, на мониторе высветилось имя «Ева», пошли знакомые телефонные гудки. Через несколько секунд появилось изображение его жены. Это была красивейшая девушка с густыми темными волосами, слабо подкрашенными натуральными бровями, по-настоящему синими глазами и белоснежной кожей. Сложно было оторвать взгляд от ее отточено ровных черт лица.
– Здравствуйте, Ольга Владимировна.
– Ой, тут такое дело, с мужем твоим что-то неладное. Родных не узнает.
– Как не узнает? Покажите мне его поближе, видимо с ним-что-то не так, мне самой кажется, что перед вами другой человек.
– Спроси его сама, кто ты и как вы познакомились? – А ну подойди к экрану!
– Поверьте мне, с ним что-то не так. Ну и как же мы познакомились? – Волнительно поинтересовалась Ева, с прищуром всматриваясь в монитор.
– Эмм… в космосе.
– Очень смешно, фыркнул отец.
– Что смешно?
– Кажется он искренне не понимает. Разве на протяжении жизни мы находимся не в космосе? – Спросила мать с чувством нарастающего страха. – Тебе задали конкретный вопрос, дай на него конкретный ответ!
– Извините, я не знаю, что ответить, – уныло сказал Глеб.
– Я сейчас буду, буквально минуту, – вмешалась Ева, резко оборвав связь.
Василий Петрович позвал жену с сыном на кухню. У них на глазах три прозрачные чашки самостоятельно заполнились
– Всё это твое воспитание. Слишком избаловали.
– Мое? Это ты сделал из него современного стилягу, он же у нас не такой как все.
– Я делал из него то, что в свое время из меня лепило государство, а ты отдала его на растерзание обществу. Наше общество поощряет всякие глупости.
– Хватит о государстве, скажи спасибо, что власть тебя не посадила.
– Аж некуда, посадила… ты бы лучше разобралась в истории страны.
– Может хотя бы сейчас не будем поднимать эту тему, а?
– Да ну тебя! Что если сыночек нас разыгрывает? Не забывай, что на дворе третье апреля, как он любит у нас говорить «весь апрель никому не верь», – Василий Петрович ехидно улыбнулся половиной своего лица, другая половина выдавала нотки самодовольства. Не успела Ольга Владимировна высказать свое мнение, как в дверь раздался стук.
– Я открою! – уверенно крикнул Глеб. Его старания были напрасны, Ева постучалась для приличия, дверь, как и в прошлый раз, была открыта. В этот момент он по-настоящему осознал, что находится в мире волшебства. В прошлой жизни ему о такой жене и мечтать не приходилось. Одним только взглядом можно было чуть ли не физически почувствовать насколько нежна ее белоснежная кожа. В сочетание с идеально скомбинированными женскими формами вплоть до длинной шеи и четко выделенных ключиц, она казалась нарисованной.
Незначительным дефектом ее внешности можно назвать небольшую ямочку между челюстью и нижней губой, но в восприятии Глеба ямочка наоборот выделяла губы, как бы призывая скорее их поцеловать. Казалось, что она надменно задирает свой отточенный нос, недовольно приспуская нижнюю губу. На самом деле ее пронзительный взгляд не позволял ей опускать голову, это не было гордостью или самодовольством. Она постоянно осматривала пространство вокруг себя, анализировала ситуацию и делала разные выводы. В какой-то мере ее взор можно было назвать благородным.
– Что ж, вынуждена признаться мы немного вас разыграли, – широкое улыбаясь, произнесла Ева. – Это была моя идея, Глеб не совсем удачно ее исполнил, – обняв его за талию, она немного отвела руку и сильно дернула за задний карман джинсов, как бы призывая подыграть ей.
– Эмм, да… Что-то пошло не так, я сплоховал.
– Извините, ничего не понимаю, – тихим шепотом ответила мать.
– Мы всего лишь хотели разыграть сцену будто Глеб лишился памяти, а я помню всех кроме него. По нашему замыслу вы должны были связаться с моими родителями, устроить семейный совет, потом мы обязательно признались бы, что разыгрывали вас, чтобы две семьи наконец-то собрались вместе. Мы ведь почти не видимся. Эмоциональное потрясение должно было заставить вас задуматься о ценности нашего союза, да и мой муж ну просто не может без шуток вначале апреля. Вы это знаете.