Надейся только на себя
Шрифт:
Роман поднялся на борт «Ан-38» и прошел вперед, где находились кресла для пассажиров.
На переднем кресле справа, возле иллюминатора, сидел немолодой крупный мужчина. Он был одет в хороший костюм и белую сорочку с галстуком. Но одежда сидела на нем как-то неловко, чувствовалось, что одеваться ему пришлось второпях.
Возле него прочно сидел рослый, плечистый парень лет тридцати. За ним, глядя в затылок пожилому мужчине, сидел точно такой же крепыш.
Роман понял, что это были Сергачев и его конвоиры. Оба
Тот тоже посмотрел на Романа. Много чего было в его взгляде. Нетерпение, надежда, растерянность, поиск выхода… Но все перекрывал страх, животный страх загнанного зверя. Он, конечно, будет изворачиваться и выторговывать себе как можно меньшее наказание. Ведь никого не убил, не ограбил, он всего лишь продавал неучтенное оружие налево…
Но то, что ему светит тюремная камера, он понимал очень хорошо, как понимал и то, что на свободу выйдет глубоким больным стариком, – и от этого в глазах у него стоял ужас.
Ужас перед тем, что у него нет будущего.
Роман отвернулся и сел в кресло к другому борту. После всего, что произошло за эти дни, после последней встречи с Крохиным и прощания с Эвой он хотел только одного: спать, и потому, как только самолет пошел на взлет, закрыл глаза и забыл обо всем на свете.
Но на губах все еще горели прощальные поцелуи Эвы, а руки помнили тепло ее гибкого тела…
Вчера ночью, после того как Роман дал все необходимые показания по поводу обгоревшего трупа, найденного в джипе, его наконец отпустили. Он вернулся к себе в гостиницу, где нашел в целости и сохранности свои вещи и паспорт. Да на них никто и не думал посягать!
Чувствуя тупую усталость, Роман сел в кресло и закурил, не зная, как отвлечься от тяжких мыслей. Лучше всего было бы хорошенько выпить, но стояла ночь, и он не представлял, где можно найти спиртное. На какие-либо поиски у него просто не было сил.
В этот момент и позвонила Эва. Она куда-то пропала – ему сказали в штабе, что ушла домой, – и Роман не стал ей звонить в отель, думая, что и так доставил массу неприятностей.
Но Эва сама позвонила ему.
– Как вы себя чувствуете, Роман? – спросила она.
– Если честно, то очень паршиво.
– Я вас понимаю, – она немного помолчала. – Вы… нашли того человека?
– Да, Эва, нашел.
– Он арестован?
– Он мертв…
Эва снова помолчала.
– Наверное, вам хотелось бы немного отвлечься?
– Хотелось бы, – признался Роман. – Но я понятия не имею, где здесь можно найти хотя бы каплю спиртного.
– У меня есть бутылка отличного вина, – сказала Эва.
– И что вы предлагаете? – заинтересованно спросил Роман, почувствовав, что начинает оживать.
– Ну… Мы могли бы встретиться. Только ко мне подселили соседку, и я не знаю, будет ли удобно…
– Знаете
– Если я буду через сорок минут, это не поздно? – чуть смущенно спросила Эва.
– Нисколько не поздно, – заверил ее Роман, почесывая живот.
– Тогда я еду?
– Жду.
Забыв об усталости, Роман вызвал коридорного, заказал ужин и побежал наполнять ванну, чтобы освежиться перед приездом… любовницы?
Ну да, любовницы – чего уж там? Ибо, выпив по бокалу вина, они бросились друг другу в объятия и предались любви с таким пылом, что Роман, даже прилетев в Москву, вспоминал об этом с блаженной улыбкой. Волшебная ночь! Такой бы ночи никогда не кончаться… Но утром Романа ждал самолет, и он все-таки вынужден был проститься с заплаканной Эвой, пообещав ей обязательно звонить и, по возможности, писать на электронный адрес.
30 сентября, ближнее Подмосковье, 13.35
На одном из военных аэродромов «Ан-38» ждали две машины. Служебная «Волга» с мигалками на крыше и черный микроавтобус с тонированными стеклами.
Сергачев, подпираемый с двух сторон конвоирами, был посажен в микроавтобус и сразу же увезен в неизвестном направлении.
Роман, выйдя из самолета вслед за ними, увидел Дубинина, выбравшегося ему навстречу из «Волги».
– Садись, – сказал тот, – подвезу.
Роман зябко повел плечами – в Москве было уже прохладно.
– В Лефортово? Или в Бутырку?
– Садись, – усмехнулся Дубинин. – Домой поедем.
Роман бросил сумку на переднее сиденье и сел назад, рядом с Дубининым.
Они долго молчали. Роману не хотелось говорить от усталости и безразличия. Дубинин ждал подходящей минуты.
– Ну, как все прошло? – спросил наконец Дубинин, когда миновали Кольцевую дорогу.
– Лучше не бывает, – отозвался Роман, глядя в окно.
– Обижаешься?
– Да иди ты…
– Рапорт небось надумал писать?
– А как ты догадался?
– Слепцов просил передать…
– Плевать мне на то, что просил передать Слепцов, – перебил его Роман.
– Зря ты так, – помолчав, сказал Дубинин. – Старик сам расстроен донельзя. Еле пережил… Крохин и его ввел в заблуждение. Сказал, что ему нужен специалист-универсал. Вроде тебя.
Роман покосился на Дубинина.
– Ну да, так и было, – подтвердил тот, честно глядя ему в глаза. – А лучше, сказал, чтобы прислали тебя самого, то есть капитана Морозова. Тогда он точно выполнит задание. Только тебе просил не говорить о своем запросе. Дескать, у него на это есть свои соображения. Ну, старик и поддался, тем более что Крохин пообещал открыть целую подпольную сеть…