Надежда для Бирюка
Шрифт:
Позже оказалось, всё можно заказать продавцу, она передаст владельцу магазину, тот привезёт всё, что моей душеньке угодно.
Хоть краба Камчатского, хоть свежее оссобуко*, хоть тушку целого лосося.
Довольно скоро выяснилось, что после уплаты всех счетов, Камчатский краб не так уж необходим. Сомнительной ценности деликатес. Лосось – хорошо, а муксун или хариус, которыми изредка торговали местные рыбаки, в миллион раз лучше. Говядина местного фермера переплюнула с разгромным счётом аргентинскую – если у меня
Быстро выбрала необходимое. Подумав, захватила пару шоколадных батончиков Ладе. Груши – хорошо, запечённые яблоки с мёдом – спасибо местному пасечнику, подарил аж три литра отборного мёда, – отлично, но заменить шоколад в детских глазах не может никакое лакомство. Во всяком случае, если речь о моём ребёнке.
Ходили легенды о детях, которые едят сухофрукты вместо конфет, но я своими глазами не видела.
Продавщица назвала сумму, я машинально приложила карточку к терминалу на телескопической подставке, дождалась значка улыбки, чтобы подхватить пакеты и отправиться домой.
Пора забирать Ладу, готовить, снег чистить…
Снова этот снег!
– Ой ты, батюшки светы, чаво деется-то! – услышала за спиной знакомый раскатистый голос.
Резко обернулась. Ровно за моей спиной стоял Митрофан Яковлевич Гучков в аляске с меховым капюшоном, держа в одной руке кожаные перчатки. Ноги в толстых штанах чуть расставлены, зимние ботинки известного бренда.
Арнольд такие покупал для понтов, но быстро понял, что в городских условиях, передвигаясь со своей женщиной на Мини Купере, красоваться – дурацкая затея.
– Это что ж за чудо-юдо такое, Настасья? – вылупился Митрофан Яковлевич на терминал, я же отчего-то обратила внимание на то, что глаза у него голубые, лишь ободок тёмно-синий, почти фиолетовый. – Картинку приложили и, считай, расплатилися?
– Белены объелся Митрофан? – прыснула продавщица. Настасья, да. Кстати, моложе меня, с маникюром, и ресницами наращенными… – Карточка это банковская, а это терминал банковский, NFC можно расплатиться, по QR-коду, биометрией.
– Че-е-е-ем?! – протянул Митрофан Яковлевич, бесцеремонного обошёл меня, будто я пустое место, протянул палец к терминалу, потрогал, будто правда боялся.
– Ну, телефоном, улыбкой. Хватит кривляться. Очередь задерживаешь!
– Телефоном, говоришь? Это той коробочкой, что у председателя нашего имеется? Улыбкой – это как? Вот, ежели я улыбнуся, у меня из кармана соболиные хвосты сами тебе в гомонок полетят? Бесовщина, как есть, бесовщина! Не вводи во грех, Настасья, не вводи, говорю тебе. Одумайся!
Очередь загибалась от смеха, кто-то требовал, чтобы Настасья прямо сейчас ввела Митрофана во грех, у него и хвост соболиный имеется, сколько лет без дела в кармане прозябает.
Кто-то кричал, что такого введёшь, пожалуй. Скорее рак на горе выплясывать начнёт под собственный
Я же рванула из магазина стремглав, отлично понимая, в честь кого было устроено представление.
* Оссобуко — традиционное блюдо итальянской кухни, представляющее собой тушёную телячью голяшку.
Глава 5
Утром дверь открыл сам Митрофан Яковлевич, молчаливо отодвинулся, пропуская меня. Смотрел не исподлобья, а примерно как на пустое место.
Это злило, как и всё произошедшее, но я упрямо держала лицо. У меня, между прочим, участок на две с половиной тысячи душ, не насмотришься на настроение каждого.
Прошла в уже знакомую комнату, всё такую же пустынную, следом зашёл хозяин дома с Вовой. Я разложила необходимые инструменты, малыш в это время с интересом рассматривал происходящее, совершенно без страха, видимо, опыта подобного не было.
У меня, честно сказать, тряслись поджилки. Брать кровь, ставить капельницы, проводить другие манипуляции должен фельдшер или процедурная сестра. У них, как правило, набита рука, особенно, если речь шла о маленьких пациентах.
Но таковых у нас не наблюдалось, штатные единицы были, работать желающих не находилось.
Приходилось мне. Опыта же у меня… несколько практик в меде, и те не в педиатрии. Не на пустом месте на педиатра нужно учиться отдельно. Сложная специализация, отдельная планета.
Это в идеальном мире, а в реальном училась всему сама, иногда превозмогая собственный страх. Глаза боялись, руки делали.
Вова спокойно позволил взять у него кровь, лишь в самом конце заканючил, закатился в отчаянном плаче. Хорошо, что папа удержал, когда начал выгибаться.
Сразу же появилась Василиса, протянула бутылочку с молоком. Я заставила себя воздержаться от замечания о том, что в таком возрасте соска может сказаться на прикусе.
Спросят – отвечу. Нет – ваш ребёнок, ваши проблемы.
Вова моментально успокоился, устроился рядом с папой, начал с аппетитом уплетать молоко. Рядом топталась Василиса, со страхом поглядывая на меня.
– Это специальная иголочка, совсем тонкая. Больно не будет, – пообещала я, чтобы приободрить малышку.
Та в ответ покачала головой, начала пятится к двери с намерением убежать. Митрофан Яковлевич встал, перехватил одной рукой дочку, сразу поднял на вторую, погладил ободряюще по спине, что-то шепча на ухо.
В первый момент я бросилась было на защиту ребёнка – неосознанный жест, помимо воли. Не представляю, что было бы, схвати он Василису грубо. Неужели полезла бы в драку?