Надежда на чудо: моё чудо
Шрифт:
– Рад, ты, может, вздремнёшь? – предложил Драг. – Больше всех среди нас устал. – И повернул голову к Яру: – Ты же долго прожил на Кибле?
– Да не особо. Лет пять в совокупности.
– Это правда, что там женщин иногда продают замуж?
Второй муж Иты посмотрел на пилота в задумчивости, словно мысленно пытался высчитать, где у вопроса двойное дно и чем для него обернётся разговор на эту тему.
– Хм… Иногда. Хотя там больше видимость уже осталась. Как демонстрация семейству невесты и самой невесте финансовой состоятельности жениха. Да, деньги достаются семье невесты,
– И аукционы действительно бывают?
– Бывают, до сих пор. Но всё чаще как часть ритуального праздника. Опять же, крайне сложно помешать женщине, с которой в браке обращаются недопустимым образом, попросить защиты. Если она опасается это делать в своём городе по тем или иным причинам, всегда имеет возможность поехать к правоохранителям соседней области. Понятно, система несовершенна, но правительство потихоньку раскачивается, даже приюты для женщин строит.
– Раз строит, значит, они нужны.
– Да. Это верно. И признаю, давление на женщин есть. Всем девушкам внушается, что они обязаны выйти замуж и родить детей, так что, хоть их формально и не заставляют, тех, кто остаётся в одиночестве, очень мало. – И, оценив кривое лицо Драга, добавил: – Знаешь, тебя, может, и удивит, но хватает женщин, которые сами просят родственников привести их на эти аукционы или даже приходят туда одни, без поддержки, записываются чуть ли не за год. Для них это возможность найти супруга, если по-другому не сложилось.
– И они хотят, чтоб за них торговались?
Прогер пожал плечами.
– Менталитет. Некоторым из них такое льстит. Особенно если они не пользуются большим вниманием мужчин. На Кибле ситуация с гендерным дисбалансом не такая печальная, как на Тейине, да и понятия «маи» там нет.
– А тебе самому предлагали поучаствовать в таком аукционе? – спросил приятель Драга, который был у них вторым пилотом.
– Нет, зачем. После того как я отслужил в армии, мне предложили жениться, представили двух кандидаток, которые были согласны.
– А ты что?
– Очень вежливо отказался и объяснил, что вернусь на Тейину, а ни одной из девушек туда было бы нельзя.
– Девушки обиделись? – Медик, оказывается, тоже с огромным интересом прислушивался.
– Не знаю. После того как отказался, я больше с ними не встречался. Неприлично было бы после отказа.
– Значит, ты поэтому посчитал, что можно девушку просто увезти? – хмыкнул сослуживец Драга.
Яр ожёг его взглядом, который, имей он силу физического удара, вышиб бы у любопытного половину зубов вместе с заметной частью мозга. И всё тело Яруна, не только лицо, выражало в крайне резкой форме мнение, что кое-что – не кое-чьё дело, и кое-кому хорошо бы вынуть свой любопытный нос кое-откуда, пока этот самый нос ещё торчит на своём законном месте.
Однако ответил спокойно и даже, пожалуй, с неожиданной миролюбивостью:
– Возможно. Не спорю, может, жизнь вне Тейины меня и подпортила. Но я работаю над собой.
– Работает, ага, – сонно отозвался Радеш. – Свидетельствую.
–
– Да можно. – Яр осклабился. – Попробовать. Но нас тут уже трое, и мы сработались. Отбиваться будем втроём, верно, Драг?
– Мда уж, – ответил тот, предостерегающе разглядывая сослуживца. – Верно.
И тут вздохнул, кивая, что понял намёк.
30
После регенерационного модуля Ита почти сразу почувствовала себя здоровой (разве что мышцы немного побаливали и ныли суставы), но вот общее состояние оставляло желать лучшего. К тому же она довольно скоро обнаружила, что её единственную из всех пациенток не выпускают с отделения, а ещё рядом то и дело мелькают вооружённые люди в форме. Назойливы они не были, но то, что это именно её охрана, девушка и сама сообразила. Ещё до того, как на её осторожные расспросы врач объяснил:
– Вас же украли, понимаете! Вам необходима охрана, пока ситуация не будет разрешена. Вы нас простите, пожалуйста, но пока ваши мужчины не вернутся за вами, мы вас из здания не выпустим. Если вы пропадёте отсюда, нам всем не сносить головы… В образном смысле, конечно. Вы лучше скажите, как себя чувствуете. Что-нибудь беспокоит?
Иту беспокоило только одно – где её мужчины. Она даже была слегка обижена на них. Она как-то настроилась, что после случившегося ей предстоит успокаивать Драга, а он будет трогательно заботиться о ней и утирать слёзки. Или Рад захочет её утешить, как только он умеет. Или Яр. Но никого из них не было. Совершенное молчание с их стороны. И это, хоть любой из мужчин и имел полное право на свои дела, девушку удивило. Оказывается, она уже успела отвыкнуть от мужского равнодушия к своей особе.
А потом она узнала, что, оказывается, беременна.
Это было шоком. Ита привыкла бояться беременности, потому что для рабыни само это состояние – всегда жуткая лотерея. Даже лёгкое наказание, после которого в другом состоянии нужно просто пару дней отлежаться, может привести к выкидышу, кровотечению и смерти, хорошо если быстрой и сравнительно лёгкой. Потом, если обошлось без наказаний, последуют роды, а это известно что за «развлечение». И дальше, если женщина выживет в процессе, её ждут два варианта, причём неизвестно, который хуже: то ли сразу заберут ребёнка, она и разглядеть его толком не успеет, но хоть не привяжется, то ли оставят выкармливать. Но тогда любовь к малышу неизбежно пустит корни в её сердце, и когда детёныша всё-таки вырвут из её рук, чтоб продать отдельно, женщину ждут все муки ада.
«Ты уже больше не рабыня, – напомнила себе Ита, наблюдая, как медленно расслабляются её пальцы, сцепившиеся было в судороге на складках рубашки. – Ты теперь свободная женщина. Твоего ребёнка не продадут отдельно от тебя, и вообще, у него будет отец. Отец… Надо же. Действительно, он ведь муж, всё оформлено официально, а значит, вроде бы, по местным законам он считается отцом автоматически. Он должен будет о детке заботиться… А может, именно из-за ребёнка они все теперь держатся от меня подальше? Может, так положено?»