Надежда на чудо: моё чудо
Шрифт:
– И чем отреагирует? Прилетит злоумышленнику в лоб?
– Ну, во-первых, такую функцию туда тоже можно добавить. Но главным образом задача – зафиксировать происходящее, координаты и вызвать службу правопорядка.
Драг плавно развернул флай и повёл его на посадку.
– Так чего ты самостоятельно-то не телишься? Давно бы прицепил к супруге такую штуку! И маячок заодно.
– Не могу. Мне в моём положении за такую слежку без санкции будет очень суровый вздрюч. Сам знаешь, за женой я не имею право следить, только она за мной может. Если готов расписаться, что это твоё решение, можно сорганизовать без проблем.
– Давай… – Мужчина фыркнул. – Распишусь.
34
Беременность,
Её почти никогда не оставляли в одиночестве, в доме постоянно кто-то был, и не один. За порог дома Ита выходила только в сопровождении кого-нибудь из мужчин, мужей, свёкров или их родичей. И это её начинало напрягать. Как, скажите на милость, можно исполнить свой долг и сдаться наследникам прежних хозяев, если её так пасут?
И ведь пасли-то не из недоверия к ней самой, это чувствовалось. Когда она пыталась осторожно намекнуть, что совсем ни к чему её сопровождать на каждой прогулке, мужчины семьи Радеша ей улыбались и очень терпеливо втолковывали, что это ради них в первую очередь. Они все ужасно за неё беспокоятся, и на случай, если у неё закружится голова или не дай бог случится обморок, рядом всегда нужен мужик, который сможет и на руки поймать, и скорую вызвать. Тем более она вынашивает девочку. Девочки выматывают матерей очень серьёзно, это все знают.
Удивительная информация. Уж Ита-то ни о чём подобном не слышала. Но что она вообще знала о беременностях? Рабыни вынашивали по принципу: «Если ребёнок выжил, значит, молодец, хороший раб, пусть будет. Случился выкидыш? Туда и дорога». Но к ней-то теперь относились как к свободной. И окружающие были обеспокоены её беременностью настолько, будто она вынашивала какое-нибудь божье дитя, никак не меньше.
Ей не позволяли мучиться от токсикоза, тут же вызывали врача, чтоб он снял симптомы, любой дискомфорт становился поводом для тревоги. Следили за полноценным питанием, режимом прогулок, отдыхом. А уж внимание, которым её окружили мужья, было просто беспримерным. Ей казалось, что этот режим «идеальных мужчин», который они пустили в ход, выглядел, пожалуй, даже чрезмерным. Но как же, чёрт возьми, приятно! На ночь с ней всегда оставался только кто-то один, и до непосредственного контакта доходило далеко не всегда. Но уж на ласки все трое были так щедры, что у Иты от наслаждения только что глаза на лоб не лезли.
– А это не вредно? – в какой-то из вечеров осторожно уточнила она, боясь, что мужчины чересчур перенапрягутся, да и вообще – разозлятся на неё, что стараются без толку, а она и не отвечает как надо.
– Наоборот! – уверил счастливый до мозга костей Радеш. – Врач нам объяснил: как можно больше положительных эмоций и ощущений. И если противопоказаний нет – а их нет – то оргазмы только на пользу будущей мамочке.
Она тогда залилась мучительной краской и вдруг осознала, что у неё нет сил спорить. Ну просто нет. Как можно спорить со стремлением мужчин подарить тебе телесный восторг самой высшей марки? Как отказаться от такого блаженства? Ничего подобного в её прежней жизни не было даже близко. И она впитывала, впитывала это счастье каждой клеточкой своего тела, каждым участком души, стараясь не задумываться о будущем.
Пусть будет как будет. А сейчас она напитается усладой от пальцев ног до затылка, пропитается им вся и сохранит память о нём до последней секунды жизни.
С
Драга отозвали в командировку. Он определённо не хотел уезжать, смотрел на неё с беспокойством и долго прощался, обцеловывая лицо, шею, плечи. Взял слово, что она станет беречь себя и выполнять все указания врача. Ита дала обещание. Она знала, что сделает всё от неё зависящее, чтоб сдаться пиратам строго после родов. Ей позарез нужно было сперва родить, а уж потом… В конце концов, её маленькая дочка разве не зачата свободным мужчиной, да ещё и в законном браке? Значит, она имеет право родиться свободной и жить свободной.
Пока всё затихло. Может, получится потянуть время, а потом договориться?
Однако ж молодой женщине не давала покоя мысль, что, вероятно, если она вовремя не пошевелится, за свободу пока ещё не родившейся девочки будут платить своими жизнями изначально свободные и очень достойные мужчины. А это звучало как-то… неправильно, что ли. К тому же, Ита не до конца верила даже в саму реальность происходящего, что уж говорить о возможности годами благополучно растить своё чадо на свободе, ни о чём не беспокоясь. Разве такое возможно? Всему хорошему рано или поздно приходит конец, а волшебно-прекрасному – неизбежный и, скорее всего, даже страшный. Значит, и её нынешнее бытие истает, как клочья снега под дождём. Но достойные, очень добрые мужчины к тому моменту уже пострадают или даже будут мертвы.
Да разве так правильно? Разве так можно? Ответ очевиден – нельзя. И ей нужно точно выяснить, что происходит, чтоб принять то самое решение, подобные которому она должна научиться принимать. Ита вздыхала и пыталась соображать.
Сперва нужно как-то дозвониться до Сивера и убедить его встретиться, да ещё так, чтоб никто в доме не заметил. Обдумав ситуацию, молодая женщина начала выходить на прогулку ранним утром, в то самое время, пока ещё держался туман, приходил свет, но над горизонтом медлило подняться здешнее светило, и все обитатели дома спали. Просто прогуливалась по территории, сидела в беседке, ковыряла носком начинающие опадать листья. Выскакивающим во двор родственникам старшего мужа строила невинные недоумевающие глазки и лепетала: «Да зачем же я кого-то буду будить! Я ведь просто во двор вышла. Даже к ограде не подходила. Просто свежим воздухом подышать. Он по утрам такой чистый, приятный».
И старшие члены семьи, переглядываясь и кривясь, всё-таки согласились, что в утренних прогулках у самого дома нет ничего страшного. Тем более что животик уже обрисовался под одеждой, а это лишний раз напоминало, что юной невестке требуется особый режим прогулок, питания, отдыха и прочего, и подышать перед рассветом во дворе – правильно. Только взяли с неё клятвенное обещание, что она с открытого двора ни на шаг не отойдёт, что уж говорить об ограде.
И всё-таки старались сопровождать её даже в таких прогулках. Но со временем Ита выявила закономерность. Среди мужчин были те, кто совершенно не возражал встать пораньше и присмотреть краем глаза за будущей мамой, совершающей моцион, а были и засони. По всему получалось, что звонить Сиверу придётся именно в то утро, когда бодрячки все как один окажутся на рабочих сменах или после поздних смен.
В принципе, план рабочий – так ей подумалось.
Не скоро она решилась сделать звонок. Ранним утром, когда мир дрожал в своей молчаливости, а тишину не смели потревожить даже механизмы, даже птицы, даже шелест листвы, Ита всё же решилась нажать на кнопку смарта и отправить вызов Сиверу.
– Слушаю… Ну, кто!
– Привет, – хрипло выдавила она. – Это я.
– Кто?
– Я… Ита.
– Ита? – Тон тут же сменился. – О-о… Э-э… Слушай, я… Всё нормально?
– Мне нужно с тобой поговорить.