Надежда на чудо: моё чудо
Шрифт:
А новоиспечённая мать лишь отдыхала душой, заботясь о ребёнке. Она увлечённо пеленала, носила на руках, кормила и играла с крохой, уже не представляя, как это можно было раньше жить без неё. У девочки были проникновенные глаза Радеша, и на маму она смотрела так же зачарованно, как и её папа. Иту её взгляды бесконечно умиляли.
А потом, в день, когда малышке Райне исполнилось два месяца, в дом съехались родственники, и её мама даже ошалела при виде того количества народа, которым сразу закипели нижние комнаты и просторный двор. Приехала вся родня Рада – они же
Яр сообщил об этом Ите, когда та, заранее ёжась от того, сколько внимания сейчас на неё рухнет, заворачивала дочку в парадные белоснежные одёжки. В её спальне уже заранее всё было подготовлено: одевай ребёнка, сама запрыгивай в праздничное платье, тоже, кстати, белое, и выходи к гостям. Но она всё медлила. Поджилки тряслись.
– Очень хотят с тобой поговорить, – сказал он. – Просили уточнить, уделишь ли внимание.
– Конечно. – Молодая женщина растерянно посмотрела на второго мужа. – Как неловко, что я раньше у тебя и не спрашивала, кто они и где, почему у нас не бывают. Я им не нравлюсь, да?
– Наоборот, – очень сдержанно ответил мужчина. – Я им не нравлюсь. И, согласись, их можно понять.
– Что?!
– Ну ласточка, сама подумай: я по меркам Тейины не то чтобы гожусь на роль гордости семьи. И поведение у меня… Не похвальное.
– Но тебя ведь амнистировали!
– Да, это их немного примирило с ситуацией. – Ярун оправил на себе парадный китель, ладонью прошёлся по рукаву со знаками различия.
Он три месяца как носил форму, но, кажется, ещё толком не привык. Она ему определённо нравилась, и мужчина с удовольствием ждал момента, когда сможет сдать экзамены и претендовать на младшее офицерское звание. Хоть воинский опыт у него уже был, на Тейине-то соответствующего обучения он не проходил и теперь вынужден был спешно навёрстывать. Благо знаний хватало, оставалось лишь слегка освежить их в памяти и с честью продемонстрировать комиссии.
– Кто из твоих сегодня здесь?
– Мама, один из отцов и дядя. Последний тут, кажется, для того, чтоб удержать маму от мордобоя. Она мне никак простить не может, что я тебя тогда украл. Считает, что виновата перед тобой за моё воспитание. Если можно… Будь с ней помягче, ладно? С неё станется тут разрыдаться при всём честном народе и начать тебе деньги предлагать на реабилитацию и всё такое прочее. Это она не из желания обидеть, уж будь уверена!
– Буду, обещаю. – Ита подняла дочку на руки. – А что родители Драга? Как они? Может, их пригласить в одну из верхних спален – полежали бы, отдохнули. Вот так с корабля, из дальней экспедиции – и сразу на праздник… Тяжело, наверное.
– Уверен, Драг им всё что нужно предложит и всё что полагается обеспечит. Я тебя прошу, не беспокойся. Мы всё продумали и всё устроили. А если что-то упустили, всё равно сами будем виноваты. И живо всё исправим. Готова?
– Почти. – Ита покрепче прижала дочку к себе. – Мы скоро стартуем?
– Как только врачи разрешат. Но ты уверена,
– А зачем? – Молодая женщина, улыбаясь, погладила дочку по шапочке. – Уверенность в безопасности – это же внутреннее. Вот что я точно поняла. Коял был очень убедителен. Так какая разница, где этой уверенности достигать, на Тейине ли или вне её?
– Коял всегда чрезвычайно убедителен. – Яр кривовато усмехнулся. – Иначе как бы ему вообще удалось убедить нас всех, что тебя тоже нужно взять с нами в космос. Сам не понимаю, как так получилось. Одна мысль была в голове всё это время – завернуть тебя в двадцать ватных одеял и запихнуть в какой-нибудь бункер. И вот, пожалуйста! Уже решено, что ты летишь!
– Но ведь если проблема есть, и если мы побыстрее разберёмся, что там происходит, и справимся, то сразу станет безопасно, причём везде, а не только на планете. – Ита ласково смотрела на Яра, и сердце того таяло. – Ну в самом деле! Я же не со стрелялкой в бой собираюсь лезть. Буду сидеть в самой глубине корабля и просто вылезать время от времени, в самые безопасные минутки, когда мужу потребуется моя помощь с анализом ины. Теперь, когда мы с ним так хорошо состроились, может, контакт и анализ будут работать даже на хорошем расстоянии. Мы попробуем. Вот уж теперь, когда есть Райна, даже думать о риске не желаю.
Тот потянулся её поцеловать.
– И всё-таки ты моя самоотверженная девочка…
– Я просто хочу научиться работать с иной по-настоящему, – шепнула она. – Ты знаешь, Коял мне показал только чуть-чуть возможные горизонты, и я поняла, что уже не смогу без этого. Я хочу научиться всему, чему только сумею.
– Вот! – Он поднял палец. – Рад всё соблазнял тебя разными курсами, а надо было всего лишь показать, что такое ина и что с ней следует делать.
– Откуда ж ему было знать.
– Это верно… Но ты увлеклась. Я, честно говоря, очень рад. И Радеш с Драгом потихоньку смирятся. Не сомневайся.
– А с тем, что Райна тоже увлечётся – смирятся?
Яр приподнял брови.
– Ты думаешь, она тоже будет маи-иной?
– Я в ней ощущаю что-то такое… Мне кажется, она всё время пытается поучаствовать в моих разборах ин-линий. Ещё не понимает, что это, зачем, как с этим поступать, но тянется, цепляет. Как с игрушкой пытается играть. Но раз уже воспринимает, значит, это говорит о способностях.
– Ого! Ты уверена?
– Нет, говорю же. Но мне кажется, что я права. – Она с нежностью разглядывала умиротворённое личико дочки, спавшей так увлечённо, словно ничего интереснее и на свете нет. – И Коял время от времени так задумчиво на неё смотрит, будто пытается что-то разглядеть… Может, дело в том, что я осваивала ину, пока носила её.
– Знать бы. – Мужчина тоже нагнулся к ребёнку, прикоснулся губами к её шелковистому лобику. – Ты ведь подаришь мне ещё одну такую же? Ну, со временем.