Надежда не умирает никогда

Яворская Ольга

А самое непонятное для них было то, что она любила учиться и готовилась после училища поступать в институт. Они в сторону Катьки покрутили у виска и махнули на нее рукой, так как интереса она для них не представляла. Сразу повелось так, что Катька не имела слова голоса в этом коллективе и сама в этом была виновата. Она не стала доказывать свою точку зрения, а просто находилась всегда в сторонке, как бы пережидая время нахождения в училище для того дальнейшего, что было для нее более важным в жизни – стать врачом.

Но в свои пятнадцать лет Катька видела вокруг себя все же больше радости. Она познакомилась с девочками из Бордовой Горы, городка в 40 км от г. Серого. Лучшая подруга определилась сразу – по интересам, а также по своей жизненной уже взрослой позиции, от которой

Катя была умом далека. Поэтому Галина ее притянула к себе уже в первые дни учебы. Они сидели за одной партой, и на общение было времени достаточно.

В выходные дни Галя приглашала ее к себе в гости, на что Катька соглашалась с большим удовольствием, так как подруга была единственной девушкой на всю деревню. Не имея опыта общения с ребятами (Валерка с Украины не в счет, встречались они вместе с компанией и никогда не оставались наедине), Катьке нравилось, как лихо Галка щелкала языком, ставя по местам своих многочисленных кавалеров. Те заглядывали ей в глаза, уважая и подчиняясь всему, что бы та ни сказала. Галя была неприступной девочкой и в то же время кокетливой. Зажатой и скованной Катьке нравилось поведение подруги с мальчишками, но в то же время она понимала, что у нее так не получится никогда. Галя для нее была даже неким пособием по обучению в общении с ребятами. Симпатичная Катька сразу понравилась местным мальчикам и имела определенный успех, но Галя следила за каждым кавалером, с детства зная, кто на что из них способен, оберегая подругу от навязчивых ухаживаний. У них появилось много секретов, и девочки не скрывали их друг от друга.

X

Учеба шла своим чередом. Пригодилось также умение танцевать. Все праздники и конкурсы не проходили без танцевальных номеров. У нее, уже наученной многим позициям, определился, прямо скажем, талант. Она сама ставила в то время модные современные танцы и сама же их показывала, вызывая затаенное восхищение у однокурсниц. Сшитые от профсоюза костюмы для выступлений были под ее строгим контролем, особенно два длинных атласных платья – черное и белое, с глубокими разрезами по бокам. В них она чувствовала себя балериной. На репетициях собирались преподаватели, которые в основном были врачи, и по их просьбе Катька показывала, на что она способна еще, кроме учебы. Педагоги знали о том, что Екатерина готовилась поступать в институт, но относились к этому по-разному. Кто-то был уверен в ее способностях, ну, а кто-то крутил носом, зная, что конкурс туда огромный и что девушка особым умом не блещет, да и денег откуда ей взять – безотцовщина, еле на зарплату и стипендию живут.

Мама определила сразу, как только Катька поступила в училище: если дочь захочет иметь карманные расходы, то она должна учиться на повышенную стипендию. В то время учащимся полагалось 20 рублей – обычная и 24 рубля 50 копеек – повышенная стипендии, и то только тем, кто получал хорошие и отличные оценки. Вот как раз эта разница в 4 р. 50 коп. и составляла чистый Катькин заработок, а остальное, без всякого сожаления – в семью. Но эта сумма для нее была достаточной: привыкшая довольствоваться малым, она позволяла себе растянуть эти деньги на месяц, да еще и ни в чем себе не отказывать. Шутка, конечно, но доля правды здесь есть.

Учителя сыграли в жизни Екатерины чуть ли не ключевую роль. Мама работала в медучилище заместителем директора по хозяйственной части, иначе – завхозом. Работала грамотно, с отдачей. Все, начиная от коврика перед дверью и заканчивая дорогостоящими материальными ценностями, было под ее зорким контролем. Мама любила порядок. Не имея высшего образования, она умела быстро и правильно считать, что в то время удавалось далеко не каждому гражданину огромной страны, так как все было общее: то есть достоянием народа. А большинство выходцев из, так называемого, народа понимали эту фразу буквально, ну и, естественно, пользовались кто чем мог и кто где успел. Мама была коммунистом, а это звучало угрожающе для всех тех, кто коммунистами не был. Но, как и везде считается, что сапожник сапожнику рознь, так и в этой организации получилось, что и большевик большевику не всегда был другом и товарищем. Мама в КПСС вступила по убеждениям, уж очень

ловко партийцы нарисовали программу в светлое будущее для каждого бедняка. Вот только не учли одно, что понятие о чести у всех разное; и в так называемую, самую честную и беспрекословно чистую партию потянулись люди, желающие поживиться под прикрытием коммунистических лозунгов и призывов. И, представьте, сколько похотливого до «общего достояния государства» дерьма поползло в эту законоутверждающую и всегда во всем «правую» Коммунистическую Партию Советского Союза.

Так и в этой маленькой партийной организации все отношения между коммунистами складывались по обычной схеме – кто у власти, тот и прав. Только мать Кати не была согласна с этакими правилами, так как твердо верила, что в их социалистической стране достается каждому по труду! А трудилась она много и никому не позволяла «базарить» народное добро, за что и снискала с одной стороны педагогического коллектива хвалу и уважение, а с другой – ненависть и презрение. Мама была человеком сильным, вторая сторона ее мало интересовала, и она всегда находила методы борьбы с их идеологией, вплоть до выступлений на общих городских собраниях членов коммунистической партии и обличения их при всем народе. И за это с ней старались лучше не связываться.

XI

Вот так и жили. Катька несла учебную вахту на своем медицинском поприще, ездила летом в популярные в восьмидесятые годы прошлого столетия строительные отряды или колхозы на уборку урожая, зарабатывая, таким образом, деньги и «весело» проживая студенческую жизнь. Бывали даже в Краснодарском крае, где всегда с радостью принимали новую рабочую силу. Воспоминаний потом хватало на весь год.

Да, а еще жизнь молодых девчонок медицинского училища разбавляли дискотеки в пригородной воинской части. Для Катьки это было скорее забавой, чем желанием познакомиться с молодым человеком, вернее солдатом. Серьезно об этих отношениях она никогда не задумывалась, в контакт входила тяжело и неохотно.

Худенькая, стройная, большеглазая, с красивыми тонкими чертами лица и пышными вьющимися русыми волосами ниже плеч, некокетливая и всегда замкнутая Катька привлекала внимание многих ребят с воинской части, но отношения продолжать не желала, никому ничего не обещала и даже не была влюблена. Умом понимала, что ребята попадались хорошие, с серьезными намерениями, но цели встречаться и строить в дальнейшем семью у нее не было. Она хотела только идти к своей мечте – быть врачом, а все остальное ей мешало. А может быть, судьба оберегала ее от преждевременных отношений, готовя к чему-то более большому и более нужному для нее?

Самым настойчивым из всех ребят оказался демобилизованный солдат Вадим. Он был художником, рисовал Катькины портретики и любыми путями – по почте или через ее однокурсниц – передавал ей письма и эти рисунки. Катьку трогало отношение молодого человека до глубины души, но она хотела, чтобы все было по-честному, по любви. А любви-то как раз с ее стороны и не проявлялось. Общительный и веселый Вадим не унывал. Он, находясь в воинской части, был при штабе. Художники в армии, как и везде, в почете, особенно они нужны заместителям командира по политической части, конечно же, для проведения агитационной работы с солдатами, ну и еще может быть для других малярных работ в квартирах командирского состава. Служить надо красиво, а нужный солдат всегда имеет поблажки в службе. Так вот этому нужному человеку разрешалось проводить незапланированные танцевальные вечера с так называемым подшефным медучилищем. И для Катьки всегда было неожиданностью появление Вадима в стенах училища с очередной своей программой.

«Доброжелательные» однокурсницы на одном из собраний выбрали ее заведующей культурно-массовым сектором. В те годы так назывались комсомольские должности. Теперь ей приходилось встречаться с Вадимом чуть ли не каждую неделю, якобы по комсомольской работе. Сначала ей это не понравилось, а потом она смирилась. Не давая повода для дальнейшего развития отношений и держа себя строго и неприступно, она определила между ними невидимую, но ощутимую грань в их встречах, которая всегда давала понять молодому человеку то, что он ни на что не имеет права.