Надежда патриарха

Файнток Дэвид

Арлина пододвинулась поближе и прошептала мне на ухо:

– Ник, позволь Хазену этим заняться. Ты ж ему на пятки наступаешь.

Так и было на самом деле, но меня уже понесло:

– Где баллон с газом?

– Все еще в камере, подсоединен к распылителю.

– Не прикасайтесь к нему! – Я сбавил тон и продолжил нормальным голосом:

– Мистер Хазен, газ необходимо подвергнуть анализу. Пусть три человека отнесут баллон в лабораторию. Пошлите туда Ле Боу. И пускай с ним пойдут три сержанта, которые не имеют отношения к

инциденту. Отправьте тела этих несчастных ребят в лазарет, они не должны оставаться здесь. Ну, что стоите и смотрите? Действуйте, да поживее.

– Слушаюсь, сэр, – нетвердым голосом ответил Хазен. Грегори ничего не сказал, но в его глазах застыл немой упрек.

– И проведите вскрытие погибших. Вечером. – Я задумался, что еще нужно сделать. – На территорию Академии никого не впускать. – Если появятся слухи, журналисты возьмут нас в осаду, чтобы нанести Космическому Флоту как можно больший ущерб. Все эти писаки – настоящие вурдалаки. – Грегори, Ансельм, ждите нас в кабинете начальника Академии.

Пока я говорил, Хазен был весь внимание.

– Ле Боу!

Лейтенант подскочил как ужаленный:

– Я, сэр!

– Наденьте скафандр и зайдите в камеру. Проверьте…

– В скафандре нет никакой необходимости, сэр. Камера проветрена.

– Наденьте скафандр, – повторил я ледяным голосом. – Не должно быть никакого риска.

– Слушаюсь, сэр. – Он наконец смутился, хотя это должно было произойти раньше, когда он взялся оспаривать прямой приказ. С другой стороны, как гражданское лицо я не имел права отдавать ему распоряжения.

– Осмотрите там все и доложите по рации, если что-то окажется не на своем месте. – Как только он повернулся к входу в камеру, я добавил:

– Тщательно застегните скафандр!

Вылазка Ле Боу ничего не принесла. К тому времени, когда он вышел оттуда, и погибших, и полуживых кадетов отнесли в лазарет, и прибыли два сержанта, чтобы сопроводить емкость с газом в лабораторию. Ле Боу на наших глазах отсоединил ее от распылителя. Вопреки здравому смыслу я задержал дыхание и сам ее осмотрел. На емкости имелся обычный фабричный ярлык, рядом – соответствующие предупреждения. Если бы производитель по неосторожности послал нам не ту канистру, я бы наверняка вскоре увидел виновника вздернутым на виселицу. Ничто другое пока в голову не приходило.

Впереди ждало много работы, и я понял, что не могу доверить все это одному Хазену. О чем я жалел – так это о том, что отказался от мобильного телефона. Старая привычка, оставшаяся еще с тех времен, когда сам был начальником Академии. Да и на «Гибернии» я понял, что, если у командира корабля есть мобильник, он не будет знать ни минуты покоя.

– Вы не позвоните Барнстэду? – Я дал Хазену номер руководителя моей администрации. – Скажите ему, чтобы он отменил мой вылет на орбитальную станцию. Я проведу ночь в Девоне.

– Ник, мы должны вернуться домой, – словно извиняясь, напомнила Арлина. – К нам

должен прийти Дерек, а завтра прибудет делегация из Комитета спасения Голландии.

– Отставить, Хазен. Дайте я сам с ним поговорю. – Я взял мобильник. – Джеренс? Арлина возвращается домой, я останусь здесь. – Арлина пронзила меня взглядом, полным досады. – Пришлешь корабль завтра. Я скажу когда. Нет, у меня все в порядке. Тут случился небольшой… инцидент. Что? Это меня не волнует, отмени его. На следующей неделе. – Я отключился и крепко обнял жену. – Приготовься к встрече с Дереком и пообщайся с голландцами вместо меня. Скоро увидимся.

Она обмякла и уткнулась подбородком мне в плечо:

– Ник, эти кадеты…

– Да, я знаю. Ужасно.

– Я имею в виду тех, что выжили.

– Случилось несчастье, Арлина. Мы оба все видели. Им следует…

– Они так переживают, им так плохо.

– Я тут ничего не могу поделать.

– Но ты ведь постараешься, не так ли, Ник? – В ее голосе звучала мольба.

Я отвернулся. Потом наконец сказал:

– Сделаю все, что в моих силах.

Мы с начальником Академии медленно шли в сгущающихся сумерках к его офису.

– Насколько хорошо вы знаете Грегори, мистер Хазен?

– Хороший парень. Даже если он не очень тщательно за всем смотрел, все равно – как он мог предотвратить несчастье? Мы использовали этот рвотный газ много лет.

Моя улыбка больше походила на горькую усмешку:

– Целые поколения.

– Это, безусловно, несчастный случай, господин Генеральный секретарь. Роковое стечение обстоятельств.

– Вы в самом деле так считаете? – Мои сомнения между тем все росли.

Последовала долгая пауза.

– Мне бы хотелось, чтобы все было именно так, – наконец сказал он.

Внезапно он показался мне гораздо более симпатичным.

– Извините. Многовато беру на себя.

– Это ваше право, сэр. Вы – Генеральный секретарь. Я усмехнулся, вспомнив одного адмирала, который когда-то давно попытался командовать моим кораблем.

– Это нисколько не облегчает дело.

– Отнюдь, – возразил он. Его искренность вызывала восхищение. – Вы, кажется, ведь не помните меня?

Я напряг память:

– Припоминаю, что где-то вас видел. Вы были на корабле ВКС «Черчилль». Я прав?

– Я был в казармах Вальдеса. – Он говорил так, как будто не слышал меня. – Когда вы набирали команду. – Он сбавил шаг, и мне стало легче идти, чтобы не отстать. – Сержант Ибарес.

– О! – Как это я позволил ему переменить тему? Я любил Академию, искренне любил. Однако…

– Я был одним из тех немногих отсутствовавших, когда вы забирали кадетов в Фарсайд. Иначе я бы непременно был с вами. Знаю, что вы бы меня взяли. – Его лицо покраснело, и он старательно отводил глаза. – Я неудачно упал – валяли дурака в казармах. Примерно за неделю до атаки космической рыбы. Сломал три ребра. Говорили, что вы были в ярости.