Надежда Земли
Шрифт:
*
– Давай, дорогуша, вперед! Не спи, замерзнешь!
– Я вам не дорогуша, и не надо толкаться! Я и так найду, где тут дверь.
– Смотри, Литвинова, договоришься. по тебе уже давно карцер плачет.
– Ну и пусть плачет дальше!
– Умная сильно. У вас час!
Инга поднялась, когда в комнату для свиданий с привинченной к полу мебелью вошли три женщины. Две великанши в форме, похожие, как близнецы - блондинки с химической завивкой и ярким макияжем на угрюмых лицах с рязанскими носами "картошкой". Девушка в джинсах и белой майке затерялась между ними. Еще три месяца назад это была статная цветущая молодая
Охранницы вышли, оставив открытой дверь.
– Привет, Мичиру. Ну ты настырная девчонка, все-таки прорвалась.
Инга закусила губу, чтобы спазм отпустил горло. Да, совсем плохо. И этот кураж дается с трудом...
– Я хотела лично с тобой поговорить, - сказала она.
– В письмах ты эту тему игнорируешь...
Визави тяжело вздохнула, положив худые ладони на столешницу с потускневшим от давности лаком.
– Я поняла, Кайо, - ответила она, - мне приходит много писем с просьбами прекратить голодовку, но я знаю, на что иду и ради чего. Целый год я билась, пытаясь доказать очевидное, но это никого не интересует. Меня собираются судить за то, чего я не совершала, и явно осудят. И у меня остался только один способ протестовать против этого. Я ведь хочу жить. Но мириться с происходящим не могу.
– Харука, но ты видишь, что все без толку, - Инга протянула руку и коснулась ее пальцев, холодных и покрытых аллергической сыпью.
– Есть ведь и другие способы, а так ты только себя калечишь...
Собеседница промолчала, но руку не убрала.
– Я отвыкла бояться, - сказала она, - и думаю, что, может, если они поймут серьезность моих намерений, то зашевелятся. ТАКИЕ последствия им не нужны, понимаешь? Пожалуйста, Мичи, не отговаривай меня. Мне тяжело говорить "нет" близким и друзьям, но решение свое я не изменю. Я рада нашей встрече... Давай поговорим о чем-нибудь другом. Может, я хотя бы ненадолго отвлекусь...
Инга ощутила сильную горечь. Она проиграла в первую же минуту: Тэн-О уже все решила. Она так же упряма, как героиня "Сэйлормун", в честь которой взяла себе ник. Пока не выполнят ее условия, она будет стоять на своем. Но когда что-то поймут и что-то решат эти люди? И как невыносимо видеть подругу слабой, больной и измученной и чувствовать собственное бессилие. Жаль, что чудес не бывает потому, что сейчас позарез нужно чудо, магия, добрая фея или волшебник. Пусть волшебник был бы даже не очень добрый, но способный изменить ситуацию...
*
– Она здесь, я это чувствую, - от предвкушения успеха Седрик даже радостно зашипел, и Миранда толкнула его в бок: нельзя светиться. Хоть земляне и примитивные глупцы, но осторожность не помешает.
Худощавый юноша в джинсах и кожаном пиджаке, со стянутыми в "хвост" золотистыми волосами и черноволосая девочка-подросток в бордовой школьной форме
Миранда поднесла к губам хрустальный шарик:
– Фрост, Охотник, мы нашли их. Пусть солдаты берут вокзал, а вы нужны здесь!
– С этими рохлями я бы справился сам, - Седрик презрительно окинул взглядом парней в серой одежде, со стреляющим оружием на поясе.
– Никогда не стоит недооценивать противника, даже если он кажется полным ничтожеством, - возразила Миранда.
– Принц будет недоволен, если мы провалим задание.
– Ты права, - согласился Седрик.
– На их стороне численный перевес, так что подкрепление нам не помешает.
Глава 2.
– Расскажи об "Алых парусах", - Тэн-О чиркнула спичкой и прикурила, - я тут по телевизору смотрела, но это ведь не то, что самой увидеть. Второй год уже пропускаю фестиваль...
– Разве голодающим разрешают курить?
– удивилась Инга.
– Попробовали бы они забрать курево. Я бы тогда жалобами их замучила, до самого Евросуда добралась бы. Нет, Мичи, - уже без сарказма сказала Тэн-О, если бы я еще и курить бросила, с ума сошла бы. Так что? Много народу было на "Парусах"?
Инга стала рассказывать о том, как прошел в этом году выпускной вечер на Неве. Тэн-О курила, подпершись острым кулачком, и в ее синих глазах мелькал любопытный огонек. "Может, я расшевелю ее, - понадеялась Инга, - если ей интересно, что происходит извне, значит, воля к жизни у нее осталась!". Она рассказхала пару забавных историй, которые наблюдала на празднике.
– Весело было нам!
– пропела Тэн-О, - жаль, что в нашей юности этого еще не было. А "Ночи после выпуска", по Тендрякову, уже не было. "Повезло" нам оказаться между "еще" и "уже".
– Это точно. Сейчас город приводят в порядок уже третий день, не так просто прибраться после такого гуляния.
– Представляю, как, наверное, все в городе зас...ли!
– Тэн-О закурила новую сигарету.
– Ну а ты сама как? Расскажи что-нибудь!
Инга стала рассказывать о воскресной поездке в Петергоф, но ее прервали на полуслове. Издали раздался глухой удар. Что-то лязгнуло, зазвенело. Оглушительно, до боли в ушах завыли все сирены. Им вторили истошные вопли, мат и топот. Здание содрогнулось. Крепления стула вышли из пола. Тэн-О едва успела с него вскочить:
– ... твою мать! Что такое?!
Она побледнела, пошатнулась и схватилась за горло. "Тошнит", - прошептала девушка, когда Инга подбежала и подхватила ее под руки. Инга тоже пошатывалась; вой сирены пронизывал до костей, от него темнело в глазах и ломило виски.
– Помогите! Человеку плохо!
– закричала Инга в открытую дверь.
– Эй! Помогите!
Что-то лопнуло с треском. Лампа под потолком мигнула и лопнула с треском. Потянуло гарью. Вой пожарной сигнализации добавил децибелов в общий шум.
Из соседнего коридора раздался вопль "Спасайся, кто может!".
Тэн-О открыла глаза и оперлась на плечо Инги дрожащей от слабости рукой.
– Что там?
– спросила она, вытирая влажный лоб.
Навстречу им бежала одна из охранниц. Безумные глаза, размазанный макияж, волосы растрепаны.
– Ад кромешный!
– заорала она, увидев Ингу и Тэн-О.
– Там, там... а-а-а-а-а-а!!!
Оттолкнув Ингу, она умчалась дальше.
– Черт!
– выругалась Инга, больно ударившись о стену.