Надежда
Шрифт:
– Неплохое местечко, – пошутил я.
– Издеваетесь? – улыбнулся в ответ Натан и облокотился на определённое место стены (я, признаться, не заметил). Мы поехали вниз. Лифт завизжал, заурчал, опуская нас в подземный кабинет Генерала, сопровождая движение неприятным скрежетом.
Как только мы ушли с головой, отверстие в полу голого коридорчика закрылось раздвижными крышками, и нас окутала темнота. Одна минута езды в полной тьме, и вскоре свет легонько коснулся ног, затем полностью открыл нас огням множества свечей, уставленных в нескольких
Натан быстрым шагом направился к письменному столу, размещённому в центре кабинета. По стенам были расставлены большие стеллажи с толстыми фолиантами, в основном, монографии по военной тактике, вооружениям и боевой магии. Однако кроме военщины мой ловкий взгляд приметил пару книжек с современной прозой и даже с романтической поэзией, чего, признаться, я не ожидал от строгого Генерала, поражавшего приближённых чёрствостью сердца.
Пока я ленивым и неспешным взором окидывал стопки книг, аккуратно выложенные на полках, Натан, шумно порывшись в ящичках стола, извлёк оттуда нечто, что мне не очень понравилось, и приспособил себе на голову.
– Это так, для страховки, – улыбнулся он, указывая на позолоченную диадему. Проклятая штучка несла в себе маленькую частичку гор Полумесяца, блокировавшую моё ментальное воздействие на разум Генерала. Проклятый солдафон. Сразу тылы обеспечил. Однако зря. Если бы я хотел сделать с ним что-либо, то взял бы под контроль ещё при первых тостах, которые он произносил в начале застолья. Он и не заметил бы. – Вынужден просить у вас прощения за долгую отлучку на этом мероприятии. Капитан Маркус…
– … решил уведомить вас о происшествии в шахте тринадцать. Знаю, – улыбнулся я, без приглашения присаживаясь на стул, стоявший перед столом. Стул для партнёров, как его называют.
– Как… А впрочем, понятно. Я, знаете ли…
– ….обеспокоены положением вещей вокруг Проекта. Я знаю и это, дорогой Генерал. Меня не интересуют ваши чувства, меня интересуют исключительно ваши соображения, сомнения, пожелания и просьбы. Остальное, прошу, оставьте при себе. Мне о них хорошо известно, – стараясь как можно сильнее скомкать разговор, ответил я. На самом деле ещё имелась уйма вещей, которые необходимо сделать..
Натан слегка поморщился, осторожно посмотрел мне в глаза, невольно коснувшись диадемы, и присел за стол. Некоторое время он молчал, отстранённо глядя в пол, а затем резко ответил:
– Что будет с моими людьми, Патрус? Вы должны знать.
– Должен? – усмехнулся я. – Сначала внесём некоторую ясность. Это не ваши люди, а люди Республики. Вы – лишь должностное лицо, вас всегда можно сменить. При всём моём глубочайшем (прошу заметить, именно моём) уважении к вам и вашим заслугам, те, кто стоят за заваренной здесь кашей, рассматривают нас с вами как простые гвоздики, которые, если появится необходимость, можно выдрать и забить новые.
– Ну, иной раз не выдерешь, развалится зданьице. – попытался парировать Натан.
– Они и его разрушат, если потребуется.
– Красивое слово, да только толку от вашей, эм, «эвокулации», мало. План – сущее дерьмо. Если начнётся та дрянь, что и на базе у Чарли, моим бойцам придёт крышка раньше, чем они успеют пропищать предсмертное «мама!»
– Это возможно.
– И что? – глаза Натана расширились от изумления.
– На то есть мы.
– Ах! Ну да! Три героя, которые спасут двадцать тысяч человек, чьи жизни каждый день подвергаются риску! Проклятье! Где вы были, когда сегодня в шахте завалило сорок ребят? Что вы делали? Пили кофе?
– Нет, принимал ванну, – спокойно ответил я. С военными нельзя разговаривать в одном ключе, иначе они неизбежно подавят тебя в споре. Такая у них работа.
– А не вструхивали там случайно?
– Даже если я занимался этим, – без лишних нервов произнёс я, – это никак бы не повлияло на дело. В уборной, в ванне, или в постели. Для подобных мне магов нет разницы в расстоянии. Другое дело, что надо было уничтожить угрозу, а не оградить от неё людей. Разница большая, Генерал. Не мне вам объяснять.
– М-да. И что ваш чёртов Проект? Когда мы будем точно знать, находимся ли в безопасности? Проклятье! Сегодня четвёртое февраля! Вы обещали дать чёткие инструкции ещё две недели назад! Где они?
– Будут, – откровенно соврал я. – Чуть позже.
– В общем, теперь я выпадаю из круга доверия, так? – сощурившись, спросил Натан.
– Не смотрите на меня так, дорогой друг. Решения принимаю не я. Мне отведена всего лишь роль исполнителя, палача, убийцы. Называйте как хотите, но ни в коем случае не смешивайте понятия.
Генерал молчал. Молчал и я. Откровенно говоря, было дико неудобно разыгрывать комедию перед этим сильным человеком, но руки у меня были полностью связаны. Скажи я ему сейчас, что Энергон почти вышел из-под контроля, закалённый войной человек может наделать глупостей. больших, вплоть до открытого восстания против Сената, который, правда, в этой истории замешан весьма косвенно. Но что до потерь… Увы, великое дело требует жертв.
– В случае чего, что мне делать? – вдруг спросил Генерал.
– Бежать в самую глубь и очистить разум. Мы усыпим вас, и сознание не сможет контактировать с аномалией.
– А сражаться?
– Бессмысленно. Природа этого нам не до конца известна.
– Всё имеет конец.
– Особенно мягкий человеческий организм. Не стоит спорить со мной, Генерал. Война лишь на поле боя. Здесь же – огромная лаборатория.
Возвращаясь в сознание, Ромунд мельком увидел справа искажённое лицо Мердзингера, взмах тонкого клинка, чьё-то тело, падающее вниз, а затем вязкая мгла застлала взор. Проваливаясь в полное беспамятство, Ромунд услышал чей-то полный отчаяния вопль. Но затем всё резко пресеклось. Тишина.