Надежду убивают первой
Шрифт:
В огромную приемную набилось не менее трехсот девушек, и если бы не находчивая секретарша, решившая, что на сегодня набор кандидаток окончен, и закрывшая на замок входную дверь, то от стройных красавиц остались бы только бездыханные тела.
Присмотревшись к московским и иногородним конкуренткам, Александра почувствовала отчаяние. Девушки казались одна лучше другой: отличные фигуры, умелый макияж, современные дорогие наряды.
На подиум, куда приглашали сразу по пять девушек, Саша попала только после полудня.
Случилось чудо! Провинциальную девушку без денег и связей зачислили в штат сотрудников
Нет, театральные навыки оказались ни при чем, да и от волнения Александра забыла обо всем, чему обучалась в училище. Своему успеху она была обязана природным данным. Немецкий предприниматель увидел в ней воплощение своей мечты. Карл Боц — так звали бизнесмена — оценил скромную русскую красавицу.
Так или иначе, но вскоре Александра приступила к работе. Жила она в столице, естественно, без прописки, снимая одну на двоих комнату на окраине Москвы. Платил немец хорошо, и Саша часть денег отсылала матери в Залесье.
Карл Боц то уезжал в Германию, то приезжал в Россию. А однажды в рождественские праздники он пригласил Александру в Большой театр.
Девушка долго размышляла над его предложением, прежде чем дать положительный ответ.
Карлу на тот момент исполнилось тридцать семь лет. Он ни разу не был женат, постоянно откладывая вопросы личного характера на потом и все свои силы отдавая бизнесу, который превратил выходца из простой немецкой интеллигентной семьи в более чем состоятельного человека. Но теперь, встретив на своем жизненном пути Александру, Карл решил, что пора обзавестись семьей. Он влюбился в русскую девушку словно мальчишка и ничего не мог с собой поделать. Ухаживал Карл галантно, не обрушивая на Сашу всю мощь своей страстной натуры, а потихоньку, ненавязчиво, чтобы не спугнуть, баловал ее подарками и услугами.
Однажды Александра призналась, что в поселке Залесье у нее растет дочь, которую она оставила с мамой. Сказала, что очень волнуется, так как не получила от них ни одного письма, и хочет их навестить.
Карл был настолько удивлен и поражен, что сначала даже не воспринял ее слова всерьез, но довольно быстро успокоился. Он решил, что маленький ребенок не помеха в семейной жизни. Он считал, что мать должна воспитывать дитя сама, а еще лучше с отцом, которым он потихоньку начал себя представлять. Через месяц Карл сделал Александре предложение и пригласил переехать в Германию. «Я должен заботиться о вас», — объяснил свое решение немец. Александра была тронута.
Саша даже и не мечтала стать женой состоятельного иностранца. Сердце девушки твердило, что она не хочет выходить за немца замуж, что единственный ее мужчина — Вениамин, а жизненный опыт подсказывал, что Карл — человек надежный, он будет хорошим отцом ее маленькой дочери. К тому же в Германии никто не будет тыкать в нее пальцем из-за того, что она «принесла в подоле». И Саша согласилась.
Сказано — сделано. Александра поехала в Залесье. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Почти два года она не была в поселке и не видела свою малышку. Теперь наконец-то они будут вместе!
Ничего не подозревающая Александра с подарками в руках на всех парусах неслась по знакомой улице к дому. Она не обратила внимания на угрюмые лица прячущих глаза соседей, и никто не остановил ее на пути.
Злой рок, постоянно
Недовольная поднявшимся шумом соседка Евдокия Прохоровна, узнав Александру, безжалостно сообщила, что дом сгорел еще весной, а Сашина мать и ребенок погибли. Она даже не пригласила девушку зайти в дом, не предложила стакан воды побледневшей и задыхающейся Саше, а, скорчив ехидную гримасу, обвинила ее в безответственности и жестокости. По словам Евдокии Прохоровны, никаких писем и переводов на почту не поступало, а она — Саша — «блудит непонятно где и с кем, ни слуху от нее, ни духу и даже на похороны родственничков не приехала»! Вывалив на убитую горем Александру ушат грязи, соседка захлопнула перед ее носом дверь.
В полуобморочном состоянии Саша возвратилась в Москву, не побывав на кладбище и больше ни с кем не общаясь.
Теперь переезд в Германию казался ей самым правильным решением. Бежать! Бежать из Тарасова и Залесья как можно дальше! Возможно, там, в другой стране, она начнет новую жизнь и забудет о своем горе.
Немец быстро оформил визу и увез Александру на свою родину. Пышную свадьбу из-за траура невесты играть не стали, лишь близкие родственники Карла пришли на коктейль.
Отношение Александры к мужу было уважительным, но чувство любви так и не вспыхнуло в ее груди. Карл же, напротив, страстно любил свою русскую жену, продолжал баловать и сдувать с нее пылинки. В общем, со стороны брак казался счастливым и многообещающим, если бы не одно «но».
Дело в том, что за два года эта семья так и не обзавелась наследниками. А вскоре немец выяснил, что не может иметь детей. Он пробовал лечиться. Однако все было напрасно. Через пять лет Карл понял, что природу не перехитришь.
Александра предложила взять на воспитание ребенка-сиротку, но Карл наотрез отказался. Вот так и получилось, что они остались вдвоем.
С каждым днем немец становился все удрученнее и мрачнее. Да и со здоровьем у него что-то не ладилось. Пошаливало сердце. Бизнесу Карл уделял уже не так много времени, а все больше посещал врачей. Он перешел на вегетарианскую пищу, бегал легкой трусцой по парку, днем плавал в бассейне, даже бросил курить и пить. Лишь за ужином он позволял себе один бокал выдержанного бордо, очищающего, как его уверяли врачи, кровь.
По-видимому, такое педантичное отношение к здоровью и помогло ему прожить с Александрой еще десять лет.
Когда мужа не стало, Александра решила вернуться на родину. У женщины было двойное гражданство. Свою русскую фамилию после брака она не меняла. Поэтому, как только закончились дела с оформлением имущества и капитала на новую хозяйку, она вернулась в Тарасов.
Саша гуляла по городу и не узнавала его. Как все изменилось за шестнадцать лет, с тех самых студенческих пор. Устроившись в лучшей гостинице, она не решила, останется ли в Тарасове навсегда или уедет в Германию. Каждый знакомый уголок, где она бывала с Вениамином, скамейки, улицы, дворы — все вызывало у нее волнение, отдавалось в сердце болью и тоской.