Надо помочь бабушке

Исхизов Михаил Давыдович

– Сам он оттуда не выберется... Сам он оттуда не выберется...
– повторил Максим, пошел к выходу из кухни и вдруг сообразил: - Он там задохнется!

Максим вернулся, приподнял край котла, подсунул под него полено, подумал, подсунул для верности еще одно, и осторожно опустил котел. Образовалась большая щель.

– Вот так будет хорошо. Полежишь, отдохнешь. Жалко, конечно, кружева испачкаются, но тут ничего не поделаешь. Постираешь. А мне пора делать ноги. У тебя

свои заботы, у меня свои.

Глава двадцать вторая.

Король не поверит. Агофен в доме генерала. Встреча с мудрой черной кошкой. Полезный совет Кохинора Сокрушителя Муравейников. Пожар - всегда пожар. Планы генерала Гроссерпферда.

Максим спал почти до полудня, и мог бы, наверняка, спать еще несколько часов, но ему не дали. К этому времени вернулся хмурый Дороша. А Агофен в самом прекрасном настроении явился еще на рассвете. Поскольку команда была в сборе, Эмилий решил, что не следует терять времени, надо опять собраться и пусть каждый расскажет все, что узнал.

Первым стал докладывать Максим. Он рассказал про лагерь, в котором военные готовят кикивардов к сражению с гвардейцами короля Пифия Седьмого и к захвату власти в Счастливой Хавортии. О том, что по слухам, руководит все этим генерал Гроссерпферд, по кличке Верблюд. В лагере проходят подготовку более шестисот воинов и лагерь этот не единственный. Где находятся другие и сколько их, Максиму выяснить не удалось.

– Сила собирается немалая, - мрачно отметил Эмилий.
– Королевским гвардейцам не устоять.

– У короля маленькая гвардия?
– удивился Максим.

– В мирное время при короле больше сотни-другой гвардейцев не бывает, - объяснил Эмилий.
– Но Пифий может собрать ополчение баронов, тогда от кикивардов мокрое место останется. План мятежа рассчитан на внезапность. Когда они намерены выступить?

– Этого рядовые воины не знают, а с начальством, мне пообщаться на эту тему не удалось. Но, судя по разговорам, в ближайшее время.

– Надо срочно сообщить королю, - предложила Франческа.

– Сообщить об измене генерала и кикивардов...
– Эмилий задумался...
– - Но у нас нет никаких доказательств. Король не поверить.

– Пифий и с доказательствами не поверит, - заявил Дороша.

– Почему так думаешь?
– спросил Максим.

– Я не думаю, я знаю.

– Ты так убежденно говоришь, будто знаком с Пифием Седьмым, - не удержался от ехидного замечания Максим.

– Знаком, чего тут такого.

Все уставились на Дорошу. Шутит лепрекон или не шутит? А если шутит, то к чему такие шутки? Прервала молчание Франческа:

– Ты правда знаком с королем?
–

спросила она осторожно, чтобы не обидеть лепрекона.

– Встречаемся иногда, - пробурчал тот.
– Я, ведь, вообще-то делом занят, сами знаете. А когда свободное время выдается, чего бы к нему и не зайти?

– Какой он?
– спросила Франческа. Она не сводила с лепрекона глаз, как будто на нем осталось что-то от общения с королем.

– Король как король, - Дороша пожал плечами, утверждая этим, что рассказать ему нечего.
– Цветы любит. А к чаю - непременно требует вишневое варенье. Без вишневого за стол не сядет. Издал Указ, чтобы в дворце каждый понедельник окна мыли... Пиф, сам по себе, человек хороший, но беспомощный. Делать ничего не умеет: ни башмаки себе сшить, ни стол сколотить, ни обед сварить. Все за него другие делают. А он то на троне сидит, послов принимает, то Указы в канцелярии подписывает. Два раза в месяц общается с представителями народа. Охоты у него еще всякие, тоже по расписанию: по вторникам - на зайцев, по четвергам - на кабанов, По праздникам - пиры.

– Почему ты считаешь, что он нам не поверит?
– спросил Агофен, которого не интересовало, чем занимается король.

– Так Пиф уверен, что все его обожают, любят и, вообще, без него обойтись не могут. Каждое утро, он только глаза продирает, а камергеры уже рассказывают, как народ его любит. И когда засыпает - опять об этом. С детства Пифу подобное мнение создают. У него, от таких постоянных убеждений, в голове места ни для каких других мыслей не остается. Ни в какие другие доказательства он поверить не сможет.

– Что же нам делать?
– растерялась Франческа.
– Гроссерпферд такое может натворить... Надо спасать королевство.

– Бароны нам поверят, - подсказал Дороша.
– Да и Гроссерпферда они не любят.

– Надо сообщить баронам, - поддержала его Франческа.

– Не знаю как другие бароны, а Брамина-Стародубский точно поверит. Он нас попросил разобраться и сообщить, - напомнил Агофен. Ему все и надо рассказать.

– Нам бы какие-нибудь доказательства...

– Фирма "Абаландур энд Халамбала", мир с ними обоими, веников не вяжет, - джинн довольно улыбнулся.
– Она обладает самыми достоверными доказательствами того, что генерал Гроссерпферд, известный в широких народных кругах по кличке "Верблюд", а также, в некоторых узких кругах, по кличке "Коняга", окончательно зазнался, возомнил о себе, и решил потрясти Хавортию, государственным переворотом. Если ему это удастся, Хавортия, из Демократического Королевства, превратится в Демократическую Диктатуру.