Надушенный рукав

Роулэнд Лора Джо

— Пусть говорит сама, — велел Хирата.

Окицу задрожала под его взглядом и прошептала едва слышно:

— Я была здесь.

— Всю ночь? — надавил Хирата. Если Кохэйдзи нуждался в алиби, не следовало ему ставить на такого сомнительного свидетеля. Хотя, возможно, у него не было другого выбора.

—Окицу пришла, когда главный старейшина Макино и его люди еще выпивали после ужина, — объяснил Кохэйдзи. — Она оставалась тут до утра, пока Тамура-сан не обнаружил главного старейшину мертвым и не поднял шум.

Хирата жестом приказал актеру замолчать.

—

Расследование убийства — очень серьезное дело, — строго заявил он Окицу. — За ложь сажают в тюрьму. Понимаешь?

Окицу, всхлипнув, кивнула. Ее лицо так исказилось от страха, что Хирате стало жаль девчонку.

— А теперь скажи мне, — продолжил он. — Где ты была той ночью?

Окицу бросила на Кохэйдзи полный тревоги взгляд.

— Я была здесь! — выпалила она. — Как он сказал!

Кажется, верность актеру пересилила страх наказания за

ложь.

— Что ты делала? — спросил Хирата.

Девушка снова посмотрела на Кохэйдзи, и паника мелькнула в ее глазах.

— Не обращай на него внимания. — Хирата зыркнул на актера, чтобы тот молчал. — Просто ответь.

— Я… я не помню, — промямлила Окицу, избегая смотреть на Хирату.

— Это было не так давно, — заметил Хирата. Кохэйдзи, вероятно, не снабдил ее историей о том, чем они занимались ночью. — Ты не могла забыть.

Или она забыла, что ей сказал актер.

—Я не помню, — повторила Окицу робко.

Хирата встал перед Окицу, чтобы ей не было видно Кохэйдзи.

—Ладно, ты выходила из комнаты?

— Кажется, нет…

—То есть могла и выходить?

— Нет! Я не выходила!

Глаза Окицу снова заволокла паника.

—А Кохэйдзи-сан куда-нибудь выходил?

Она замотала головой так сильно, что задрожали ее пухлые щеки.

— Он заставлял тебя врать ради него? — спросил Хирата.

— Нет! — взвыла Окицу. — Я хотела… — Она поторопилась исправиться: — То есть я не вру!

— Эй, прекратите! — взорвался Кохэйдзи. — Вы ее запугали. Она сама не понимает, что говорит.

Актер быстро встал рядом с Окицу и обнял ее. Девушка прижалась к нему.

— Не важно, что мы делали, — сказал Кохэйдзи Хирате. — Важно, что мы были вместе, и она может поклясться, что я не убивал главного старейшину Макино.

Я верю им, — обернулся Ибэ к Хирате. — И покончим с этим.

— Вы — может быть, а я нет, — парировал Хирата. Он поставил бы свое годовое жалованье на то, что Ибэ не больше самого Хираты купился на россказни парочки. — А расследование ведете не вы.

— Не я. Канцлер Янагисава, — согласился Ибэ. — И он велел мне следить, чтобы вы не отклонялись от курса. Вот я и говорю вам, оставьте в покое этих людей и перейдем к более вероятным подозреваемым.

Подозреваемым из лагеря властителя Мацудайры, понял его Хирата.

— Если и когда появятся более вероятные подозреваемые, я ими займусь! — рявкнул Хирата. Его терпение лопнуло. — А теперь просто заткнитесь!

От оскорбления у Ибэ раздулись ноздри.

— Грубость вас до добра не доведет, — проговорил он с неприятной улыбкой. — Когда канцлер

узнает, что вы пренебрегаете его надзором, он накажет и вашего господина, и вас.

Хирата мигом пожалел о необдуманных словах.

—Мои извинения, — пробормотал он, хотя у него с души воротило от необходимости улещать противника, да еще на глазах у посторонних.

Ибэ усмехнулся, довольный, однако не успокоился.

— Если вам так нравится, можете подобно собаке лаять на дерево, когда добыча уже улизнула, — продолжил он. — Но не забывайте: канцлер Янагисава ждет быстрых результатов. Если он их не получит, вы распрощаетесь с головой.

Но Хирата не мог сдаться под давлением Ибэ и свалить убийство на фракцию Мацудайры. Огромным усилием воли Хирата представил, что Ибэ нет. Сосредоточился на Кохэйдзи и Окицу, которые стояли в обнимку напротив. Алиби, которое обеспечила Окицу Кохэйдзи, защищало не только актера, но и ее саму. Если наложница солгала, как считал Хирата, тогда убить Макино мог не только Кохэйдзи, но и Окицу.

— Давай проверим твою комнату, — сказал Хирата наложнице.

Та посмотрела на Кохэйдзи. Актер кивнул, ободряюще улыбнулся, потом наградил Хирату самодовольным взглядом.

Он явно думал, что Хирата не найдет ничего опасного для Окицу — или для него. Наложница повела их в свою комнату, которая располагалась с той же стороны здания, что и гримерка Кохэйдзи. Разборные перегородки позволяли попасть из ее комнаты в его через ванную между ними. Хирата задумался, не в самом ли деле они были вместе, когда умер Макино, занимаясь тем, чем обычно тайком занимаются красивый артист и симпатичная девушка. Может, они не хотели признаваться в любовной интрижке, которая выставит их в дурном свете, и потому отказывались говорить, что делали той ночью.

В комнате Окицу на полу валялись одежда, обувь и коробки конфет вперемешку с куклами и другими безделушками. Но Хирата едва заметил беспорядок. Он вдохнул знакомый сладко-мускусный запах.

— Я чувствую благовония, — сказал он. На столе, почти погребенная под грудой украшений для волос, стояла медная курильница. Хирата взял ее и понюхал пепел внутри. — «От рассвета до заката», верно? — спросил он Окицу.

Девушка кивнула. Замешательство отразилось на их с актером лицах. Ибэ обеспокоенно дернул носом. Хирата поставил курильницу, поднял с пола розовое кимоно и понюхал ткань.

— Ты душишь рукава благовонием «От рассвета до заката», — подытожил он.

— Ну и что, если так? — встревожился Кохэйдзи.

— Вчера, обыскивая комнату главного старейшины Макино, мы с сёсаканом-сама нашли оторванный рукав, надушенный такими же благовониями, — поведал Хирата.

Наложница и актер переглянулись. На лице Окицу застыл ужас, Кохэйдзи скривился от страха. Хирата прошел к шкафу и, порывшись в запиханной туда одежде, вытянул бледное шелковое кимоно, расшитое золотыми и серебряными цветами. Сыщик встряхнул его и поднял. Справа свесился длинный, летящий рукав. Левого не было. Спутанные нити торчали в разодранной пройме.