Надуй щеки! Том 7
Шрифт:
— Угу…
— Нет, — мотнул головой выпускник. — Я… я сам потом доберусь. Если что вызову такси.
Мать недовольно вздохнула и спросила:
— Ни Мин Сок, мне стоит знать что-то про твой выпускной?
— Нет, просто… Ничего такого, мам, — мотнул головой парнишка, глянув на вход в школу. — Просто… Это мое. Личное.
Женщина тяжело вздохнула, еще раз оглядела парня и кивнула.
— Хорошо. Только… Не наделай глупостей, ладно?
— Ладно.
— Обещаешь?
— Обещаю, — кивнул тот.
— Ладно, мы на
Парень кивнул, развернулся и направился к школе, сунув руки в карманы.
Спокойной походкой, он направился к крыльцу. Взгляд зацепился за стоянку для велосипедов. Обычно всегда пустую, но сейчас на ней была куча велосипедов.
Сначала тут был велосипед Гису Хегай.
Обычный, с корзинкой впереди.
Затем к нему подключился Чан и велосипедов стало два.
Потом возникли другие велосипеды учеников из группы «Надуй щеки!».
Ни Мин Сок усмехнулся, покачал головой и глянул на младшеклассников, что толпились у входа.
— А эти что тут забыли? — пробормотал он себе под нос.
Парень остановился и с грустью поглядел на сад, что начинался сбоку от школы. Почему-то вспомнилась пирамида, которую строили совет ЮЧП на заднем дворе.
Усмехнувшись, он глубоко вздохнул и направился к крыльцу.
Мальчишки и девчонки младших классов в форме, смотрят на него, улыбаются. У многих в руках повязки с надписью «Война». От этой шумной толпы в груди у парня поднялись противоречивые чувства.
С одной стороны выглядело это забавно. В голове всплывали их флешмобы, подъем в пять утра, рассветы и встреча на горе в последний день. Ни Мин Сок не смог сдержать улыбки, вспоминая это.
— Чан-ракета, — пробормотал он, войдя в приоткрытую младшеклассником дверь.
С другой стороны в груди почему-то начала нарастать грусть.
Без особой причины, еще не сформировавшаяся мысль дарила тяжесть в груди и какую-то тоску.
Парень прошел по коридору, кивнул парочке знакомых и вошел в актовый зал, где уже собрались и построились ученики выпускного зала.
Ни Мин Сок встал на свободное место и взглянул на сцену, где стояла трибуна. На нее как раз выходил директор.
— Дорогие ученики школы Дайвегу! — без прелюдий начал мужчина. — Сегодня знаменательный день! Сегодня вы отправляетесь во взрослую жизнь! Вы успешно прошли все испытания и…
Ни Мин Сок стоял и слушал речь в пол уха. Волнение и грусть в груди нарастали, отчего парень не мог собраться с мыслями. Его взгляд скользнул по однокласснице и остановился на ее сжатом кулаке. В ней была повязка. Та самая, которую они надевали, когда объявляли войну.
Рука сама собой скользнула в карман.
Ни Мин Сок достал свою повязку и взглянул на нее.
Белой ткани не было и платка тоже. Мин Сок грустно хмыкнул, вспомнив, как порезал белую наволочку, за которую потом получил по шее от матери. Вспомнил, как бегал в магазин за маркером. Ручки писать по ткани отказывались
Сглотнув ком в горле, он повернул голову и заметил одноклассников. Их состояние мало отличалось от его. У каждого в руке были их повязки.
— … Меня распирает гордость! Гордость за учеников, что достойно себя показали! — продолжал директор, совершенно не обращая внимание на Гису, что вышел и молча встал справа от его плеча. — И это лучшая награда для меня, как учителя… как директора этой школы.
Мужчина сделал шаг вправо, глубоко, в пояс, поклонился и громко произнес:
— Спасибо вам за это!
Выпрямившись, он еще раз оглядел зал, молча коснулся пальцем носа и направился прочь со сцены, оставив Хегая в одиночестве.
Тот не спешил занимать трибуну.
Он секунд десять стоял на месте, осматривая ровные ряды выпускников, затем все же сделал шаг и произнес спокойным голосом:
— Война…
Парень вздохнул и продолжил:
— Война всегда означает, что есть враг. Враг с которым ты бьешься насмерть. Тот, кого нельзя жалеть. Тот, кому нет пощады, — Гису глубоко вздохнул. — Мы бились за нашу школу. Мы бились за право быть такими… Такими, какими решим сами. Сражались против взрослых, против системы…
Хегай хмыкнул, глядя на ребят, умолк на несколько секунд и резко сменил тему.
— Сегодня… Сегодня вы пришли во двор этой школы. Вы все знаете эти бетонные плитки перед школой. Готов поспорить, вы точно знаете, сколько ступенек на нашем крыльце. Как облупленную знаете дверь. Прикройте глаза и вы без запинки скажете, куда надо повернуть и сколько пройти, чтобы добраться до вашего класса. Вы с закрытыми глазами пройдете до столовой. Кто-то даже точно скажет сколько шагов…
Гису сунул руки в карманы брюк и продолжил:
— Сегодня на эти плитки вы наступали в последний раз как ученики школы Дайвегу. Сегодня вы в последний раз тянули ручку двери и входили сюда как ученики школы Дайвегу. — Заметив, как многие ученики уже достали свои повязки и начали вязать их на лоб, Гису хмыкнул и достал свою. — Запомните этот день. Запомните, как выглядели коридоры. Как падал свет из окон в коридоре.
Лидер движения «Надуй щеки!», поднял повязку и повязал на лоб.
— Вспомните лучшую булочку из столовой. Вспомните, как улыбались по утрам или как улыбались, когда получили результаты экзамена.
В полной тишине зала послышались девичьи всхлипы.
— Сейчас вы пройдете по тому коридору. В последний раз, как ученики школы Дайвегу. В последний раз выйдете через дверь, которую знаете как облупленную, как ученики школы Дайвегу. И в последний раз пройдете по плитке во дворе, как ученики школы Дайвегу… Вы можете вернуться сюда, снова пройтись и войти в школу, но вы уже не будете учениками школы Дайвегу, — грустно усмехнулся Гису, снова сунул руки в карманы и добавил: — За этими стенами… Вы и ваша война никогда не кончится.