Надуй щеки!
Шрифт:
— А в субботу и воскресенье? — приподняв одну бровь, проговорил я.
— В выходные дни директор не докладывает, чем занимается.
Девушка слегка съежилась и прижала папку к своей груди.
— Не удивительно, — я поднялся, подошёл поближе к секретарше и передал ей в руки документы, которые рассматривал. В целом, картина для меня уже стала ясна. — А когда директор Чханмин был в офисе в последний раз?
Секретарша задумалась, посмотрев куда-то на потолок, а потом, спустя несколько секунд, неуверенно произнесла:
—
Глава 9
— Два капучино и один эспрессо, — произнесла миловидная официантка, поставив перед тремя посетителями чашки с кофе. Затем перед девушкой она поставила блюдце с чизкейком и чайную ложку, завернутую в салфетку.
Дождавшись, когда официантка уйдёт, троица переглянулась. Первым, держа в руке эспрессо, был Пак. Он пригубил горького напитка и взглянул на Чана. Тот сидел с кислой миной и, взяв ложку, принялся ворошить пену, ломая рисунок, сделанный баристой. Рядом с ним, откинувшись на спинку кресла, сидела Юми. К своему кофе она даже не притронулась.
— Знаете, мне это напоминает тайный совет, — произнесла она, поглядывая на двух парней.
Чан поднял взгляд на одноклассницу и недовольно буркнул:
— Угу… заговорщики в деле, — проворчал он.
— Как я понимаю, у нас у всех личные счеты к Хегай. Мои мысли верны?
— На счет моих личных счетов можешь не сомневаться, — проворчал Чан.
— Да, ловко он тебя, — хмыкнул Пак.
— А вы уверены, что это именно он? — спросила Юми, приподняв одну бровь. — Он не мог просто вывернуть ситуацию, показав, что это якобы он?
— Ты рожу его видела?! — возмутился Чан. — Это он! Точно говорю!
— Да, но есть нюанс, — задумчиво произнёс Пак, пригубив кофе. — Троечник по информатике входит с правами администратора, отключает тебе мышку, клавиатуру и запускает порноролик. Ничего странного не замечаешь?
Чан шумно втянул носом воздух, а затем медленно выдохнул.
— Возможно, ему кто-то помогал…
— А возможно, он знал о том, что мы собираемся сделать, и успел подготовиться, — задумчиво произнесла Юми. — Но ситуации это не меняет. Его надо проучить. Раз и навсегда…
Тут дочь влиятельного магната СМИ, обвела взглядом сообщников и произнесла, словно невзначай:
— Ноги, к примеру, ему переломать… Или сделать что-нибудь ещё, чтобы знал свое место.
— Ноги ему я бы и сам с удовольствием преломал, — задумавшись, произнёс Чан. Взгляд его застыл на грязной пенке капучино, а губа едва заметно подрагивала.
— Такая прекрасная девушка, а такая кровожадная, — покачал головой Пак. — Смею вам напомнить, что мы с вами не босяки, что на полях рис сажают, копаясь в грязи. Мы с вами дети уважаемых людей, что не одно поколение создавали свою репутацию и капитал… Благодаря которому мы тут и учимся. Понимаете, к чему я?
— И что нам теперь делать? И дальше на него смотреть и терпеть этого выскочку?! —
— Потому что таковы правила игры, — тяжело вздохнул Пак и пригубил кофе. — Почему думаешь, у нас просто не убивают конкурентов? Почему семьи не создают свои вооруженные армии и не идут войной на конкурента?
— Мы же не дикари, — хмыкнул Чан. — И не Африка какая-нибудь, где за банан можно руку тесаком отрубить.
— Мы такие, потому что у нас есть законы. Но даже там, где законы бездействуют, всегда есть негласные правила. Я предлагаю не разводить в нашей школе «Африку», — тут Пак выразительно взглянул на Чана. — Ломать ноги и заниматься членовредительством можно в какой-нибудь провинции. Но мы с вами элита. Действовать надо тоньше.
— У тебя есть предложение? — с прищуром спросила Юми.
— Есть. Если мы не можем физически ему сломать ногу, а простое избиение не будет иметь адресного эффекта, то можно… — тут Пак задумался. Сделав маленький глоток эспрессо, он кивнул своим мыслям. — Как на счет надписи на лбу?
— Нестираемый маркер? — хмыкнул Чан. — Он всё равно сойдёт. Даже если писать чернилами осьминога.
— Кровью, — максимально нейтральным тоном произнесла Юми, словно обсуждала новые туфельки. — Можно написать кровью. Его же.
Парни покосились на девушку, а та наконец подалась вперед, отхлебнула кофе и закончила мысль:
— Написать на его лбу ножом… «идиот», — поставив чашку, предложила она. — Кровь в качестве мести. Надпись, что останется с ним на очень долго — в назидание другим выскочкам. Как вам такой вариант?
Чан нахмурился, погонял мысль и взглянул на Пака.
— Думаю, это будет идеальным вариантом, — наконец кивнул он. — Ничего не сломано, физического вреда здоровью нет, однако кровь есть… Да и урок тоже. Можно сказать на грани, но зато эффектно.
Пак допил остатки кофе, заглянул на донышко и задумчиво спросил:
— Но вы же понимаете, что чисто технически это сделать трудно… Ну и мы с вами ни разу не похожи на мастеров рукопашного боя.
Чан хмыкнул, откинулся на спинку кресла, но прикинув в голове, как он будет крутить Гису и писать ножом на его лбу ругательство, сморщился.
— Да и работенка грязная, — в итоге выдал он.
— Ты серьёзно думал о том, чтобы сделать это лично? — с лёгким налётом отвращения на лице спросила Юми.
— Желание такое было, — нехотя произнёс Чан.
— Признаться, ты не единственный, кто об этом думал, — проговорил Пак и вздохнул. — Но за мысли у нас не наказывают. Поэтому предлагаю задуматься, как нам это воплотить.
— План, значит, — задумчиво произнесла Юми и, упершись локтями в стол, отхлебнула капучино.
— Именно, — кивнул Пак. — Где найти исполнителя, как выловить нашего умника, ну и кто за это всё будет отвечать.
— Исполнителем займусь я, — подала голос Юми. — С этим проще всего.