Наемник №300
Шрифт:
— Что с Михайловой? — спросил Вагнер. — Она жива?
— Да, — прохрипела Кали.
— А с тобой?
— Перелом шейного позвонка. Нам надо прыгнуть, Вагнер. Через полчаса нас накроет эсминец.
Мэтт посмотрел на радар и кивнул:
— Ну да… Будите Михайлову.
— Зачем? Ты не можешь прыгнуть?
— Я бы мог, будь тут компьютер для расчета траектории. Без него не смогу. Навскидку это нереально, я не настолько опытный навигатор. Да тут и не в навигаторских навыках дело. Я не знаком с этим типом корабля, на глазок еще полечу,
Они минут десять пытались привести в чувство Михайлову, она не просыпалась.
— Двадцать минут до подлета эсминца, — предупредила Кали.
— Так… — Вагнер оторвался от Михайловой. — Меняем тактику… Шестая, дуй на истребитель, запускай двигатели, рассчитывай прыжок и летим.
— Не получится, — ответила она, — надо усилять крепления, или их вырвет. Даже если не вырвет и мне удастся как-то погасить вращение, то радиус покрытия прыжковых двигателей мал, гравилет порежет пополам при входе в гипер. Вы не выживите.
— М-м-м… Тогда делай расчет и тащи данные сюда.
— Канал передачи данных не приспособлен под передачу курса, только координат. На десантном гравилете нет оборудование, которое декодирует курс.
Вагнер перебрал в уме еще пару вариантов. Похоже, оставался только один, но сможет ли он еще раз справиться вооруженным андроидом? И зачем он поспешил, возвращая бластер Шестой? Это может стать критической ошибкой. Наметанным глазом он видел, Лариса держит максимальную дистанцию, чтобы в случае чего не дать ему атаковать неожиданно. Кабина тесная, и она все равно в зоне поражения, но… андроид — не человек. Справиться с ним голыми руками в невесомости, когда вы оба в скафандрах — та еще проблема.
Кали следила за таймером, отсчитывающим уже 17 минут до входа в зону поражения. Лариса, склонившись над Михайловой, пыталась привести ее в чувство, нажимая кнопки на внешнем управлении спас-скафандра. То ли она не действовала, то ли в крови командира и так было такое количество стимуляторов, что еще одна порция не давала никакого эффекта.
Мэтт пытался успокоить рефлексы, которые буквально вопили: убей, или сдохнешь. Убей… Кого ты тут убьешь? А хотя… Он посмотрел на Кали. У нее должен быть бластер. Будет ли он работать у него в руке? Пока не попробуешь — не узнаешь.
— Эй, ты что задумал, шпик? Руки подними, быстро! — голос Шестой заставил его перевести взгляд на нее.
Девушка уже взяла его на прицел.
— Шестая, перестань, нам осталось тут еще перебить друг друга. Через шестнадцать минут нас накроет эсминец, смысл драться?
— Смысл есть, Двадцать пятая, — голос Ларисы звенел от стали. — Вагнер думает, что вытащит твой бластер, подстрелит меня, а потом заберется в истребитель и сам прыгнет отсюда. У него это на лице написано.
— Не дури, Мэтт, — сказала через пару секунд Кали. — Шестую ты, может быть и убьешь, но в истребителе затребуется проверка личности. Думай, как нам выбраться вместе.
Вагнер хмыкнул: особой проблемы с проверкой личности он не видел. Хотя… кто его знает,
От Шестой не укрылся оценивающий взгляд Мэтта, и она заговорила:
— Чего мы возимся с этим преступником, Кали? Я предлагаю отстрелить ему руки, и все дела, — она прищурила левый глаз, прицеливаясь.
Вагнер взвился, стараясь повернуться к ней боком и спрятать хотя бы правую руку:
— Ты сдурел, калькулятор?! — заорал он. — За что?! Я ничего не сделал!
— Но хотел! — зло ответила Лариса, опуская бластер и склоняясь над Светланой. — Подумай лучше, как привести Наемника в чувство.
Вагнер посмотрел на Михайлову, на бластер, на Шестую, и его осенила идея:
— А ты ей руку прострели! Разгерметизация, шок, спас-скафандр отсечет ей кисть, еще раз накачает обезболивающим и адреналином, может быть, она и придет в себя.
— Ты совсем ополоумел?! — ответила Шестая, снова подняла оружие. — Двадцать пятая, давай я ему все-таки отстрелю что-нибудь. Голову например?
Вагнер смерил ее холодным взглядом, а Кали возразила:
— Это может сработать, Шестая. Идея не так глупа, как может показаться вначале. Внешнее управление не дает эффекта, но ранение и разгерметизация — серьезная встряска организма.
— Кали, у нее нет обоих ног, ты хочешь ее и руку отстрелить?!
— Никакой разницы, будет у нее рука, или нет, если нас накроет эсминец. А это произойдет через пятнадцать минут. Стреляй.
Шестая нахмурилась, прицелилась и выстрелила. Михайлова дернулась, когда появилась обугленная рана на ладони, потом еще раз, когда скафандр восстановил герметичность, отрезав кисть.
— С-с-сш-ш-ш, — захрипела она, подтянув кисть и ноги к груди, стремясь принять позу эмбриона.
— Командир, вы очнулись! — воскликнула Шестая, падая перед ней на колени. — Что нам делать? Как прыгнуть? Здесь нет навигационных приборов! Как мы проложим курс?
Михайлова, слабо соображающая от бешеного количества стимуляторов в крови, прошипела:
— И для этого вы решили подстелить меня? — она посмотрела на Вагнера. — Ну ладно эти, но ты-то что, совсем одурел?
— Это была его идея! — виновато заметила Шестая.
— Дебилы, как же вы меня все достали… — Михайлова вздохнула и прикрыла глаза. Ее немедленно затрясли, и она опять их медленно открыла. — Что? Дайте мне уже сдохнуть спокойно…
— Как нам прыгнуть? — спросила Шестая.
— Садишься за штурвал, берешь курс на Дарсинг, и прыгаешь, — Михайлова снова собралась прикрыть глаза.
— Не спи!!! — рявкнул Вагнер, и снова затряс ее. — Клянусь, если ты сейчас уснешь, мы отстрелим тебе руку по локоть!!! Придумай что-нибудь!
— Господи, какие же вы идиоты… Шестая — биоробот. Она сама как навигационный компьютер. Садись за штурвал, бери курс на Дарсинг и прыгай. Ты не ошибешься, — Михайлова прикрыла глаза, и ее больше никто не тревожил.