Наемник пионерки Скворцовой 2
Шрифт:
— Лето, Ким, Филин, — подавите пулеметчиков АЛДшками! Быстрее, активаторов не жалеть! — скомандовал полковник. — Мы вас прикроем.
— «Черныш», «Синий», «Красавец», «Клякса» — мысленно позвал Илья своих «чистильщиков». Укройте гранатометчиков, — отметил он взглядом три зеленые точки на схеме, соответствовавшие позывным бойцов полковника и отправил мысль-эмоцию твейсам, указывая, где находятся коммунары, которых надо защищать. Илья не сомневался, что попытка выбить «пулеметы» шаори не останется безнаказанной и ответка не заставит себя ждать. Так и вышло, но все случилось немного иначе, чем Илья себе представлял…
Четыре твейса,
«Красавца» разорвало и развеяло в клочья почти сразу. «Черныш» и «Синий» вдвое потеряли в объеме, и лишь «Клякса», которая у Ильи почему-то ассоциировалась с женским полом, отделалась относительно легко. А в голову Ильи потоком хлынули эмоции избиваемых вражеским огнем призраков. Как оказалось, полный эмпатическо-ментальный контакт имел свои минусы.
Илья на собственной шкуре ощутил, что «чистильщикам» тоже бывает больно и страшно, и они тоже хотят жить, или, точнее, существовать. «Красавец», погибая, буквально вопил, теряя свою туманную плоть. Его беззвучный крик ударил Илье по мозгам, вместе с болью «Черныша» и «Синего», с такой силой, что парень едва не отключился. Остаться в реальности помогла лишь закушенная до крови губа. Бывший наемник немедленно отменил свой приказ, велев «чистильщикам» растечься туманом по земле и быстро отступать.
Однако, и столь короткого вмешательства в бой оказалось достаточно. Пользуясь тем, что огонь туманников оказался перенесен на призраков Мелькора, гранатометчики точно накрыли «пулеметы» шаори активаторами локальной деструкции, уничтожив их, а операторы приборов «белого сияния» залили поле впереди разрушающим шаори свечением. На широкой площади действовало оно не столь эффективно, как сконцентрированное на нескольких квадратных метрах, и развеять туманников не могло. Но попавшие в него шаори сразу становились вялыми и заторможенными. Было видно, как призрачные бойцы с оружием словно тают в белом свечении, как поплывшее мороженное на палочке. Преимущество в бою снова перешло к коммунарам, и полковник им воспользовался сполна.
Бой продлился еще минут пятнадцать. Илья толком не запомнил, что происходило в это время. Он всего лишь целился и стрелял в туманников, лежа под кустами и действуя как автомат. Порою сверху на него падали срезанные «пулями» листья и ветки, шаори довольно точно стреляли в ответ, но пока удача была на стороне бывшего студента А вот про туманников этого сказать было нельзя — красные точки гасли одна за другой, пока не погасли все…
— Доложить о потерях! — услышал Илья голос Таволги, когда отметка последнего противника исчезла со схемы.
— Филин убит, — раздался в наушниках мрачный голос одного из коммунаров. — Вижу его… двойное попадание в шею, голову почти оторвало. Я ранен, броня выбита, левая рука все… перелом или еще чего похуже, пока непонятно, работает аптечка. Доложил Вереск.
— Ранение, вроде легко: ушиб и небольшая контузия. Броня обесточена на девяносто семь процентов. Доложил Рокот.
Остальные доклады оказались более оптимистичными, оставшиеся армейцы отделались лишь некритичными попаданиями
Глава 10. Метаморфозы кольца
Майор Терентьев сосредоточенно бинтовал плечо бледному как мел Косте, который лишь страдальчески морщился, сидя раздевшись до пояса на скамейке у летней кухни. Выстрел шаори не пробил его ЛРК, но спасти от ранения сослуживца майора разведывательный костюм не смог. Умная броня коммунаров пыталась сопротивляться кинетическим ударам, защищая бойца, и даже небезуспешно, но по неизвестным Илье причинам ее заряда хватало ненадолго. Может быть, дело было в высокой скорости и большой энергии «пуль» туманников, а может еще в чем, но даже активная защита тяжелой коммунарской брони, хотя и была надежнее ЛРК, тоже не являлась спасением, — сломанная в двух местах рука армейца с позывным «Рокот», которому оказали медпомощь чуть раньше, говорила сама за себя…
Крови почти не было, но гематома на плече у полицейского выглядела жутко. Перелом ключицы почти гарантирован, да и плечевой сустав явно не в порядке. Всем было ясно, что Костя до конца их оборонительной кампании уже не боец. Он и сейчас-то еще нормально держится лишь за счет того, что его обколола «боевым коктейлем» из обезболивающего и противошокового встроенная в ЛРК аптечка. По уму, сослуживца майора надо было срочно эвакуировать в тыл и направлять на рентген и к хирургу. И если бы только его одного…
Убитыми во время утреннего боя защитники Мелькора потеряли четверых человек. Одного армейца и трех пионеров, причем двоих — из того патруля, который первым принял бой у дамбы. А вот ранеными — целых семерых, включая полицейского. К списку потерь следовало добавить и четверых развеянных «чистильщиков» у Ильи, Лехи и Ники. В итоге — минус одиннадцать активных штыков. Было в «пузыре» сорок пять бойцов, осталось тридцать четыре. Да, в бою удалось уничтожить полсотни туманников, но что с того толку? Продержаться надо еще почти трое суток, а силы шаори неизвестны, — так рассуждал Илья, сидя у костра и мрачно глядя в свою кружку с кофе. Остальной командный состав на их совете полевых командиров у купола тоже выглядел невесело.
— Еще один такой бой и мы будем обескровлены, — прервал затянувшееся молчание Таволга. — Нам выбьют половину личного состава, если не больше. Этого допускать нельзя!
— И что ты предлагаешь? — скептически спросила его Васнецова, сделав глоток из своей кружки. Вожатая явилась к куполу на созванный полковником совет сразу после боя. Видимо сочла, что в такой ситуации уже не до личной неприязни к Илье или корпоративных разборок с армейцами. Сидя за столом в пыльной броне и положив на него свой шлем, она выглядела мрачной и злой, но сейчас все были такие. Радоваться и в самом деле нечему.