Наемник пионерки Скворцовой
Шрифт:
«Я доверяю тебе вести переговоры от моего имени, Илья», — написал переговорный твейс после недолгой беседы у купола. «Не соглашайся на любые условия, но помни, что пока нам нужен мир. И боевое снаряжение для вас, хотя бы на то время, пока я не стал сильнее. Если то и другое удастся получить переговорами, я не против. Верю, что ты не предашь меня и сделаешь все правильно».
— Я постараюсь, — кивнул парень. — Сделаю, что смогу.
«И еще одно», — складывались в слова дрожащие красные буквы. «Ты решил идти на встречу без брони и оружия. Верно»?
— Броня
«Мне не нравится это решение. Ты и так был ранен. Я не хочу оставлять тебя без защиты. Жди здесь...»
Илья лишь пожал плечами и сел на скамеечку у летней кухни. Что тут скажешь? Желание Мелькора в его собственном пузыре закон.
Новый твейс выплыл из-за ангара со сталкивающимися автомобильчиками минут через пятнадцать. Он был не серый как обычный боевой призрак — вихрь и не черный, как «чистильщик». Его туман переливался всеми оттенками синего цвета, от темного, почти черного, до фиолетового.
«Илья, сейчас призрак коснется тебя. Так надо. Это безопасно. Встань и стой на месте», — сообщил переговорный твейс.
— Эй, не надо трогать шефа, — забеспокоился стоящий рядом на костылях Леха. — Мелькор, давай лучше Ника с Толяном вместе с Ильей на встречу сходят и проследят за ним?
— Я могу пойти на встречу вместо командира, — предложил Толя.
«Нет. Вы трое мне нужны здесь», — Пузырь был непреклонен.
— Народ, не волнуйтесь, — отмахнулся Илья. — Мелькор мне плохого не сделает, — сказал он с уверенностью в голосе, которой не чувствовал. Наемнику было жутковато, что уж тут говорить. Но отыгрывать назад уже поздно... а затем туман призрака заключил его в свои объятия.
Ничего страшного, однако, не произошло. Не было ни боли, ни каких-то особенно неприятных ощущений. Что-то тихо потрескивало, кожу кололо в разных местах, правой руке было ощутимо горячо, но терпимо. И еще ничего не было видно. Но продолжалось это недолго, от силы пару минут. Вскоре туман стал таять и развеялся бесследно, оставив парня стоять одного.
«Посмотри на свое правое запястье», — переговорный твейс был тут как тут.
Илья послушно опустил взгляд и увидел, как на его руке появился рисунок, похожий на старую татуировку — тоненькая серая линия, состоящая из мельчайших знаков, похожих на иероглифы. Она не болела, не чесалась и выглядела так, как будто была здесь с рождения.
«Это мой знак», — сообщил Мелькор. «Если тебе придется защищаться от врага, — просто позови меня, и он придет к тебе на помощь. Теперь иди на переговоры спокойно и помни — я стою за твоей спиной».
В шесть часов пятнадцать минут вечером следующего дня Мелькор сообщил, что посланник из КСН прибыл в Краснодар и Илья стал собираться на встречу. Полиции Илья не слишком боялся: Терентьев еще несколько дней назад сказал, что слежка с парка снята, а всю историю с неудавшимся захватом наемников списали на учения и внеплановую проверку бдительности. Конечно, в такое объяснение никто из оперов и спецназа не поверил, но сейчас это не имело большого значения.
Сразу после переноса Илья невольно поежился, уж слишком резким был контраст между теплом и сочными летними красками внутри «пузыря» и осенью снаружи. В парке оказалось прохладно и ветрено, сверху капал мелкий нудный дождик, деревья в конце октября стояли почти голые. Народу на аллее мало — уже смеркается, кому захочется гулять вечером в будний день по такой мерзкой погоде? Впрочем, оно и к лучшему — лишние свидетели Илье ни к чему. Главный мост уже виден, а там и кафе неподалеку, до него всего метров триста. Славно, если будет время до прихода парламентера, можно будет пивка выпить. Кружечку-другую, чисто чтобы согреться.
Кафе «Ласточка» располагалось на первом этаже уже закрывшегося вечером офисного центра. Вел в него отдельный вход с торца здания, который не сразу-то и найдешь за парковкой и мусорными баками. Хорошо хоть, над дверями висела небольшая вывеска, а то и вовсе непонятно, куда идти. Попав внутрь, Илья с любопытством огляделся и вздохнул про себя: ну что же, видали мы места и похуже. До легендарной подвальной рюмочной на улице Костылева в родной Рязани заведение все же не дотягивает — пол более-менее чистый, мебель средней обшарпанности, рожи за столами бритые попадаются, а не сплошь колдыри. Лампы дневного света на потолке все целые и половина из них даже светит. Но вообще-то... в такое место хорошо прийти после работы в мятой спецовке и, наскребя в кармане последнюю мелочь, хряпнуть грамм двести водки, желательно не закусывая. И немедленно свалить, не засиживаясь, а не вести важные переговоры. Интересно, парламентер уже здесь? Кто он? Явно не вон тот хмырь, и не те двое у бокового столика, а... твою за ногу! Не может быть!!!
Илья быстрым шагом почти подбежал к столику с сидевшей за ним невысокой девушкой, начавшей вставать ему навстречу.
— Катька! Ну, ешкин кот, что ты здесь делаешь? — не обращая внимания на окружающих, парень крепко обнял что-то пискнувшую пионерку, прижав ее к груди. — Как же я рад тебя видеть! Ты что ли парламентер?
Глава 20. Катя.
— Я парламентер, Илюша, — тихо пробормотала девушка, посмотрев в лицо парню снизу вверх своими синими глазищами. — Отпусти, раздавишь же...
Илья чуть ослабил хватку, и Катя немного отстранилась от его груди, невыказывая, однако, никакого желания окончательно вырываться из объятий. — Меня назначили к вам…, — замялась почему-то девушка, не закончив фразу.
— Здорово! — не выдержав, Илья наклонился и быстро поцеловал пионерку в макушку, ощутив на секунду приятный тонкий аромат хлеба и меда, исходивший от ее волос.
— … Послом. — Договорила, наконец, Катя и легонько уперлась Илье в грудь ладошками. — Хватит, ну! Илья, невежливо тискать свою вейгу на глазах у всех.