Наемник
Шрифт:
Все остальные цветки уже готовились, наверное, проснуться и подставить нежно-молочные лепестки первым солнечным лучам, а она по-прежнему горделиво оставалась с открытым бутоном.
Найла заинтересовало, почему эта кувшинка пошла против установленного природой ритма, которому подчинялись все ее «сестры». Хотелось проверить свои силы, и он постарался мысленно проникнуть во внутренний мир растения, как это делал неоднократно в родных краях.
Контакт состоялся почти сразу, и Найл с изумлением обнаружил, что цветок терзается чем-то вроде дурного предчувствия.
Обычно
Внутреннее напряжение, распиравшее чувствительную кувшинку, безудержно подкашивало ее силы. Она находилась на грани истощения и вскоре могла погибнуть, если бы еще недолго продержалась в таком состоянии.
Ощутив это, Найл подплыл вплотную к бутону и начал осторожно вращать правой рукой вокруг лепестков, никак не желавших засыпать.
Он так смог сконцентрировать свои силы, что в воздухе над раскрытым бутоном от круговых движений пальцев повисло почти зримое, осязаемое кольцо, напоминающее свечение фосфоресцирующего пояса.
– Засыпай… засыпай… даже солнце уходит на время… вечно лишь безбрежное море и небо… час твой пока завершился, – раздался над водой тихий шепот. Успокойся… засни…
Никаких слов не требовалось произносить, потому что воздействие на кувшинку проходило совершенно на ином уровне, ментальные команды непосредственно передавались в субстанцию, которую можно было бы обозначить как сознание цветка.
Баюкающие фразы нужны были, скорее, для него самого. Помимо своей воли, Найл неожиданно перенял дрожь волнения, не позволявшую нежным лепесткам сомкнуться. Его рассудок отчетливо отразил неясную тревогу, заставлявшую кувшинку всю ночь бодрствовать, поэтому сам же и пытался себя успокоить.
Напоследок Найл напился пригоршней из прозрачного озера и выбрался на влажную от росы траву.
Немного в отдалении, под кроной приземистой катальпы белели стол со стульями, туда можно было направиться, чтобы одеться и стряхнуть с себя капли воды.
Захватив свой немудреный скарб, Найл неторопливо пошел вдоль берега, прислушиваясь к полной тишине и пытаясь понять, что в ней таится необычного. Ответ пришел скоро – здесь не хватало птиц! Без их хлопотливой суеты, без бесконечного стрекотания и перебранок безмолвие природы сразу обнаруживало свою искусственность.
Внезапно Найл насторожился и замер, как вкопанный.
Показалось, что неподалеку раздался какой-то странный звук, совсем непохожий на завывание ветра, плеск водопада и шелест листьев.
Неясный шум словно разбухал и ширился, уже можно было четко различить что-то вроде монотонной вибрации воздуха.
Или слышался рокот мотора?
Раскатистый гул нарастал с каждым мгновением, и Найл очень ясно чувствовал, как, по мере приближения однообразного звучания, сердце его невольно сжималось. Вокруг ощутимо сгущалась напряженность, даже утренний воздух вокруг, казалось, становился вязким и плотным.
Осторожный
Какое-то смутное тревожное ощущение помешало сразу выскочить на гул мотора, и для начала он решил осмотреться. Огромные мясистые листья катальпы надежно скрыли его от посторонних глаз, в то же время не лишая свободного обзора.
Через несколько секунд из-за статуй парапета вынырнул летательный аппарат.
Гигантская капля из темного сверкающего металла стремительно выскочила из серой мглы, с пронзительным свистом рассекая холодный предрассветный воздух, и заложила крутой вираж, направившись прямиком к дереву, служившему Найлу укрытием.
Обтекаемый силуэт воздушного транспорта в полумраке напомнил ему жука со сложенными крыльями, для устойчивости поставленного на широкие водные лыжи. «Жук» резко замедлил движение и опустился на опушке рядом с водопадом, со сдавленным шипением выпустив с обеих сторон «брюха» струи пара, сразу осевшие на подстриженную траву и засверкавшие в полумраке двумя жирными серебристыми полосами.
Боковые створки вскинулись вверх, как изогнутые крылья, и из раскрытых проемов с обеих сторон высыпалось человек пять. Они воровато огляделись по сторонам и крадучись побежали к валуну, с вершины которого низвергался водопад.
По всем приметам можно было с определенностью сказать, что в этот глухой час на крыше небоскреба приземлились не хозяева, а скорее визитеры, которых здесь к тому же никто не ждал.
Незваные гости прилетели не с букетами цветов.
Найл хотя и не так хорошо разбирался в оружии двадцать второго века, чтобы в полумраке точно определить, какими именно средствами оснащен каждый из них, все-таки смог кое-что разглядеть. Жнецов и таранов Бродского, к счастью, ни у кого не оказалось, но все равно, экипированы они были серьезно. Массивные рифленые рукоятки, торчащие у троих из кобуры, явно напоминали автоматические бластеры, а невысокий толстяк в кожаном берете сжимал тупорылую штуковину, смахивающую на толстый фонарь, – портативный огнемет «веселый дракон», уничтожающий цель узким раскаленным языком сжатого топлива.
Метрах в десяти от себя Найл увидел среди незнакомцев коротко стриженую девушку.
Взглянув на ее стройную фигуру, черневшую на фоне серого неба, Найл сначала решил, что она совершенно нагая, но потом понял, что все проще, – девушку обтягивал эластичный комбинезон. Ткань настолько плотно прилегала к коже, что почти сливалась с силуэтом и повторяла все изгибы тела.
Конечно, их интересовала не катальпа с плоской кроной, а высокая скала, стоявшая рядом с деревом. Найл, притаившийся на ветвях, не только все прекрасно видел, но и четко слышал короткие фразы, которыми внизу перебрасывались между собой пришельцы.