Наемник

Сухоросов Михаил

Вот оно даже как… Предположим, разобрались мы с Изей и его телохранителями, которые, кстати, придвинулись поближе, явно не понимая, как это мы, дерзнув с паханом торговаться, еще живы. Так вряд ли нам удастся пробиться через остальных и выбраться отсюда, а главное — в цитадель мы не попадаем…

И тут я решился:

— Послушайте, Изя, тот человек, которого мы хотим вытащить оттуда, он… Он тоже был в Одессе.

Изя некоторое время смотрел на меня, потом неожиданно резко приказал:

— Выйдите отсюда. Все, кроме Чародея.

Малыш

подпихнул меня локтем и вопросительно посмотрел, я негромко бросил ему:

— Иди.

Он сунул мне в руку тугой увесистый мешочек, в котором что-то звякнуло, и вышел вслед за остальными.

Изя поднялся из-за стола, подошел ко мне почти вплотную. Теперь его плечи как-то обвисли, словно из него выпустили воздух, и только сейчас я рассмотрел, что он очень небольшого роста. Помолчав немного, он тихо заговорил:

— Молодой человек, я не знаю вашего имени и не хочу его знать. Я понимаю — вам надо в Цитадель. Не знаю, кто ваш товарищ и не хочу этого знать, мне это не интересно… Но я старик… Помолчите, я был уже в годах, когда вы пешком под стол ходили, и я жил тогда в Одессе… А теперь я здесь, и вы приходите ко мне, и вместо того, чтобы все рассказать, начинаете с места в карьер совать мне деньги, словно вокзальной шлюхе. Вы думаете: «Изя бандит и старый прожженный ростовщик, который все купит и продаст вместе с родной матерью»… Не возражайте, это так. Трудно вас за это осуждать, но чтоб вы знали, юноша: старый бандит Изя был и остается Иосифом Рубинштейном с Одессы… А сейчас идите и скажите там, что Изя велел вас провести в Шакалий Ров. Только сразу предупреждаю, прямого хода там нет, там стена.

Я потоптался на месте, смущенный, потом неловко протянул ему мешочек с монетами:

— Вот, Изя… Возьмите, пожалуйста.

Углы его рта опустились еще ниже, на лбу собралась складка:

— Ничего-то ты не понял, молокосос… Забери свои деньги.

Он отвернулся, мне показалось, что плечи его задрожали. Гадство, все как-то не по-людски… Я только и смог, что выдавить:

— Спасибо, Изя.

— Иди уже, — бросил он, не оборачиваясь, почти сердито. Я еще помялся, потом вышел из комнаты.

У меня еще хватило ума сообразить, что мешочек с золотом лучше на виду не держать. Вышедши, я сказал в точности так, как велел мне Изя, один из громил свистнул, обернувшись куда-то в темноту:

— Э, малой! Где ты там?! Проведешь парней в Шакалий Ров до стены Цитадели, понял?

Из бокового прохода, на ходу поддергивая штаны, вылез пацан лет десяти, в большой не по росту куртке. Засунув руки в карманы чуть не по локоть, он далеко сплюнул и потребовал:

— Четыре рыбешки.

Малыш добродушно усмехнулся:

— А ухи открутить? Ладно, до места дойдем — получишь пять.

— Пошли, — паренек явно старался поменьше разговаривать — «для солидности». Мы потянулись за ним, освещая себе дорогу единственным факелом — остальные пока у меня в мешке, на всякий пожарный. Малыш, отстав от нашего малолетнего провожатого, полушепотом осведомился:

—

И сколько ты этой старой сволочи заплатил?

— Нисколько, — я вернул мешочек с монетами Малышу, он даже присвистнул от удивления:

— Сколько конечностей ты ему сломал? Или чародейство свое на нем опробовал?

Я не ответил. Парнишка, шедший впереди, — возраст все-таки свое взял — без умолку болтал о том, что тут сначала крыс было море, а потом все куда-то ушли, а я изо всех сил старался отвлечься от мыслей об одиноком старике, волей случая заброшенном за сотни километров и лет от родной Одессы. Скоро драка, и убитые предвидятся с обеих сторон. Какие уж тут сантименты…

Наконец, паренек остановился и сообщил:

— Вот она, стенка. За ней ихняя шакальская кладовка. Только учтите, она толстая. А как вы ее ломать будете?

— Увидишь, — пообещал Роджер, осторожно снимая с плеч мешок. Сзади до нас донесся шум шагов — человек двадцать, не меньше. Мы, не сговариваясь, потянулись к оружию.

— Не, — успокоил пацан, — это наши. Тоже хотят поглядеть, как вы стенку сломаете.

— Кстати, а как мы ее сломаем? — Старый выжидательно глянул на Роджера. — У тебя, вроде, на этот счет идея была?

Роджер усмехнулся в усы:

— Не только идея, — и извлек из мешка нечто, напоминающее чудовищно разжиревший стальной огурец. Малыш с сомнением нахмурился:

— Слушай, а этой штуки хватит? Кладка-то, наверно, толстая…

— На тяжелый танк обычно хватает, — успокоил Роджер. — Интересно, а есть здесь куда спрятаться?

— Вон, — пацан мотнул подбородком в сторону узенького и низкого бокового прохода, не забывая с интересом наблюдать за загадочными действиями взрослых дяденек. Остальные обитатели Нижнего города слились чуть поодаль и смотрели на нас с почти суеверным ужасом — в их представлении мы, наверно, были чем-то вроде колдунов.

Роджер тем временем вынул из мешка плоскую жестяную коробочку:

— Одно плохо — детонатор моментального действия… без веревки не обойтись.

— Потянет? — Старый тоже копался в своем мешке. Сейчас он протянул Роджеру кольцо тонкого капронового шнура. Роджер приподнял брови:

— Давненько я таких штучек не видал… Ладно, а чем бы сейчас машинку под стеной закрепить?

— Камней, что ли, мало? погоди, сейчас еще наломаем.

Мы с Малышом, вооружившись монтировками, быстренько выломали несколько булыжников из стен прохода, Роджер, присев на корточки, принялся закреплять мину у стены.

— Вот смеху-то будет, если свод обрушится, — пробормотал я, он покачал головой:

— Не должен. Мина направленного действия, — и принялся закреплять веревку на кольце детонатора, смахивающего на обычный запал от гранаты, потом обернулся и зычно скомандовал:

— Всем отойти подальше за поворот. Как можно дальше.

Подействовало — зрителей тут же как ветром сдуло. Роджер снова полез в мешок и пробормотал, словно извиняясь:

— Не хотелось бы, чтоб видели…