Наемник

Орлов Алекс

— Надо думать, ваша игра стоит хороших денег.

— За просто так никто не работает.

— Согласен, — невесело усмехнулся Клаус и пошевелил зажатыми в оковы руками. — Поэтому Одри и наврала мадам Гутиерос, что желает у нее работать. На самом деле она только и ждет момента, когда чемоданчик с моими охлажденными конечностями окажется у вас, ребята…

— Ты несешь всякую чушь, Ландер, — перебила его мадам.

— Ты нервничаешь, Солейн, и это хорошо. Стало быть, ты веришь мне. Но хочу тебя предупредить; дело не в

том, что Одри тебя обманула, хотя ты и обиделась. Знай, что, если будет нужно, она прикроется твоей дочерью, чтобы только выбраться отсюда с заветным чемоданчиком. Одри — девушка без сантиментов.

Утомившись, Клаус замолчал и повис на оковах, отдыхая.

В пыточной камере повисла напряженная тишина.

— Я уже выяснила, где находится твоя сестра Габи и ее семья. Завтра мы привезем их и убьем так, чтобы их кровь лилась на тебя. А потом умрешь ты сам…

— Ты помешалась на убийствах, Солейн.

— Это я помешалась?! — мадам Гутиерос приблизилась к Клаусу и зашипела ему прямо в лицо: — Да если положить в ряд всех, кого ты отправил на тот свет, получится дорога от Эль-Гео до Фрайбурга…

Выплеснув весь свой яд, Солейн отошла от пленника и сказала:

— Все, пойдемте отсюда, а то ему доставляет удовольствие мнить себя всезнайкой. А ты, Романо, дай ему поесть и немного воды. Он должен ясно осознавать, что его ожидает.

— Слушаюсь, мадам.

128

Вернувшись в свой кабинет, Солейн уселась в кресло и, положив ладони на массивную столешницу, постепенно вернула себе ощущение власти и могущества.

«Я в этом городе „Босс боссов“, и никакой прыщик вроде Ландера не сможет поколебать мою уверенность в собственной правоте и силе…» — как заклинание произнесла про себя Солейн.

Дверь открылась, и, как всегда без стука, в кабинет матери вошла Люция.

_ Доброе утро, солнце мое, — улыбнулась Солейн. — Как спалось дома?

_ Спасибо мама, хорошо.

— Сегодня у тебя занятия. Придет учитель Юнг, ведь вам пора снова приниматься за изучение логарифмов.

— Мама, но я же только вчера приехала! — воскликнула Люция.

— Ничего не поделаешь, солнышко, — развела руками Солейн. — Нужно трудиться, как твоя мама и как все вокруг.

— И как Дженезо Прост? — задала вопрос Люция, намекая на связь матери с ее помощником.

— Я одинокая женщина, Люция. И я сама себе хозяйка.

— Я тоже сама себе хозяйка, — упрямо заявила девушка и, плюхнувшись в ближайшее кресло, добавила: — И никакой учебы сегодня мне не нужно. Мои каникулы еще не закончились.

Начинавшейся ссоре между Солейн и дочерью помешал Дженезо Прост. Он осторожно постучал в дверь, но открыл ее, не дождавшись разрешения.

— Доброе утро, мадам, — сказал он и, увидев Люцию, добавил:

— С проездом, мисс Гутиерос.

— Ты принес документы по «Старс Холл»?

— Да, мадам, вот

они.

Пока Солейн разговаривала со своим помощником, Люция от нечего делать выдвинула ящик ближайшего стола и обнаружила там свой револьвер, который забросила сюда давным-давно.

В барабане находился только один патрон, револьвер ни при каких обстоятельствах не хотел стрелять и постоянно давал осечки.

Решив забрать свою игрушку, Люция взяла револьвер и направилась к двери.

— Люция, подожди, мы еще с тобой недоговорили! — строго напомнила мадам Гутиерос.

Девушка вздохнула и вернулась к столу матери. Она стояла и ждала, когда Солейн и ее помощник обсудят все тонкости, касающиеся документов.

Люция ждала, а они все говорили и говорили, будто ее здесь и не было вовсе.

Люция начала злиться и даже прикрыла глаза, чтобы справиться со своим гневом, но он, словно едкая жидкость, истончал стенки невидимого сосуда, угрожая породить волну разрушительного безумия. Наконец яркая вспышка ослепила рассудок Люции и прорвалась наружу яростной бурей. Девушка подняла револьвер и, приставив его к виску матери, нажала курок.

Грохнул выстрел, и Солейн повалилась вместе с креслом, а выпущенная авторучка ударилась в оконное стекло.

— Что… Что это?! — спустя несколько секунд промямлил Дженезо. Он стоял, словно каменная статуя, и все мысли в его голове перемешались.

— Это называет русская рулетка, Дженезо, — просто сказала Люция и бросила на пол ненужный револьвер. — Один патрон и один случай из миллиона. Понял?

— Д-да, мисс… Гутиерос…

— Теперь, когда моя мать покончила с собой, я твоя хозяйка.

— Да, мисс, — поспешно закивал Дженезо, начиная понимать ситуацию.

— Каждый день вы с матерью занимались здесь любовью. Так?

— Так, — виновато кивнул Прост. — Но я только выполнял ее приказания.

— Еще бы ты не выполнял, говнюк, — зло произнесла Люция. — Где вы это делали? Там? — спросила она, указывая на дверь комнаты отдыха, простой, но с любовью обставленной спаленки

— Да… — еле слышно ответил Дженезо.

— Пойдем туда, — приказала Люция и подтолкнула его в спину. Прост оглянулся на изуродованный труп бывшей хозяйки, но Люция грубо его одернула: — Что ты на нее пялишься?! Она уже ничего не сможет тебе сделать. Пошел вперед!

Оказавшись в комнате, Люция упала в мягкую постель и приказала:

— Давай начинай, мерзавец. Раздень меня и сделай все как положено. Если ты скажешь, что не можешь, я позову другого, но ты будешь виноват в смерти матери. Понял?

— Понял, мисс…

— Приступай.

Учитывая полуобморочное состояние Проста, он совершил невозможное. Это длилось совсем недолго, и Люция брезгливо оттолкнула его от себя.

Затем она поднялась, оделась и, ни к кому не обращаясь, сказала:

— Ну и что же здесь приятного?.. Не понимаю…