Наемник
Шрифт:
После эффектного появления нашей грабь-армии из Дагонских болот, показательного уничтожения Гердара и стремительного броска на Вагнарию в имперской армии случился раскол. Брейдиг [24] , наплевав на все договоренности, клятвы и присяги, увел свою армию из-под Рабонны и, теряя тапки, помчался на защиту собственной столицы. Причем, согласно некоторым агентурным сведениям, герцог с генералом в процессе осуществления этого стратегического маневра разругались вусмерть. Ле Вейр, наблюдая столь безответственное поведение соратника, так расстроился, что снял едва начатую осаду Рабонны и отвел армию назад, на зимние квартиры, дав нам возможность беспрепятственно соединиться с главными силами Лиги.
24
Брейдиг
Более того. Даже отступив обратно вглубь Стигии, имперские силы так и не объединились вновь. Герцог со своей армией окопался в столице, и вылезать оттуда, судя по всему, не собирался. Ле Вейр же с главными силами стал лагерем в трех переходах от Вагнарии и теперь мучительно решал, как жить дальше. Причем тот факт, что в состав его армии, помимо имперских полков, входили еще и вооруженные силы Видгалла [25] под командой молодого эрцгерцога [26] , наверняка добавлял его размышлениям объема и глубины. Если же припомнить еще и прошлогодние события в Танарисе, благодаря которым имперский форпост за считанные терции превратился во вражеский плацдарм, то дезертирство Брейдига получало и вовсе пикантный оттенок. Так что невнятное поведение ле Вейра имело под собой очень даже серьезные основания.
25
Одно из имперских герцогств, сосед Стигии.
26
Здесь — наследник герцога.
Недаром Ронделл так горячится, при каждом удобном и неудобном случае призывая надавать имперцам по рогам. Вся армия ле Вейра сшита на живую нитку и может развалиться на куски не то что от удара, а даже просто от резкого движения, типа недавнего отступления от Рабонны. Сейчас бы надавить, заставить противника подергаться, да хотя бы просто сдвинуться с места и тогда… Только вот и Западная армия Лиги ничем не лучше. Причем если сборище имперцев смахивает на лоскутное одеяло, то наша рать заставляет вспомнить притчу про лебедя, рака и щуку. И как тут быть? Дилемма…
Глава LXXI
Совет, в итоге, затянулся до глубокой ночи. Генералы с полковниками спорили чуть не до хрипоты, но договориться до чего-то конкретного так и не смогли. Принц со своей кодлой всё же продавил идею всеобщего наступления, да только как это наступление вести, никто толком не знал. Маршал отложил конкретику на потом, явно рассчитывая, что в условиях отсутствия жесткого плана, у него, как у главнокомандующего, будет хотя бы свобода действий. Ронделла такой подход устроил, видать, тоже на свободу действий понадеялся. Бенно же всю вторую половину совещания вел себя подозрительно тихо, из чего я, основываясь на прошлом опыте общения, сделал вывод, что шеф уже замыслил очередную авантюру. И не ошибся!
Едва мы покинули совещание, ле Кройф, потянувшись и покрутив головой, разминая затекшие от долгого сидения мышцы, небрежно обронил, как нечто малозначащее:
— Собирай всех капитанов, завтра на рассвете мы выступаем.
Пришлось брать ноги в руки и лично оббегать палатки старшего комсостава, шугая стоящих на страже начальственного сна денщиков, чтобы уже через полчаса Бенно четко и лаконично, по пунктам, поведал нам о ближайших перспективах. План, изложенный шефом, вкратце сводился к простой сентенции: не можешь пресечь — возглавь. Раз уж не получается действовать сообща, то надо хотя бы извлечь максимальную пользу из нашего бардака, сиречь собрать сливки, пока остальные не прочухали что к чему.
В соответствии с этим гениальным замыслом сержанты, матерясь вполголоса, еще затемно начали поднимать капралов. Те, в свою очередь, действуя в основном пинками, будили и тут же ставили в строй солдат. С первыми лучами солнца танарисская армия тихо снялась с лагеря без традиционного воя труб и треска барабанов. Сонные солдаты, толком не проснувшись, механически переставляли ноги в привычном ритме, сзади мелодично поскрипывали обозные повозки, так и не распакованные за время нашего недолгого пребывания под стенами Рабонны. Последней лагерь покидала дворянская конница, провозившаяся со сборами дольше всех и в наказание назначенная арьергардом — глотать пыль, поднятую презренными грязедавами.
Наш уход, конечно же, не остался незамеченным, хоть мы и старались не шуметь.
Чтоб не ударить с разбегу мордой в грязь, я тоже вполне уважительно с намеком на официальность проинформировал своего визави, что танарисская армия во исполнение вчерашнего решения большого военного совета выступает в поход. И в данный момент движется на юг с твердым намерением атаковать врага всюду, где удастся его встретить. Адъютант крякнул, на всякий случай посмотрел на ле Кройфа, который всё время нашего разговора демонстративно простоял к нему спиной, делая вид, что неотрывно наблюдает за марширующей колонной, и поняв, что другого ответа не дождется, тихо свалил. Прибывший чуть позже порученец принца был просто и незатейливо послан. Причем даже не мной, а сержантом, командовавшим дежурным комендантским взводом, отвечавшим за охрану штаба.
Конечно, на этом разборки с союзниками не закончились. Весь следующий день адъютанты, курьеры с письмами и даже старшие офицеры всех трех армий сновали между растревоженным лагерем и нашей удаляющейся колонной. Принц с маршалом, едва ли не впервые с начала кампании, сошлись во мнении, и мнение это было весьма нелицеприятным. Но формально предъявить нам было нечего: "мертвецы" выступили в поход в точном соответствии с решением объединенного командования армии Лиги, которое требовало перейти в наступление как можно скорее и при этом не устанавливало ни порядка выдвижения, ни даже точной цели грядущего похода. Так что виннерцам с аместрийцами оставалось только утереться и срочно догонять более шустрых союзников, невольно подстраиваясь под номинально младшего партнера. А потому что нехрен клювом щелкать — кто первый встал, того и тапки!
Правильность последней сентенции наши передовые отряды доказали уже к вечеру, едва перейдя границу Стигии. Стоило егерским разъездам проникнуть на вражескую территорию, как в безоблачное небо по всему горизонту один за другим потянулись жирные столбы дыма от разгоравшихся пожарищ. В последующие дни картина не менялась. Танарисская армия двигалась на юг подобно лесному пожару, оставляя за собой лишь пепелища, закопченные развалины да обугленные трупы.
Война до сих пор обходила эти места стороной — сперва имперцы наступали, затем вроде как отступили, но войска Лиги все не приходили, и большинство жителей до последнего оставались на насиженных местах, надеясь на авось да Эйбрен-заступницу. Зато теперь бежали все. Бежали, бросая всё, что можно бросить, и всё равно не успевали уйти от стремительных конных разъездов, шнырявших далеко впереди главных сил. А вслед за конницей приходила пехота, методично подчищая всё, что пропустили легконогие всадники. В нашем обозе вновь прибавилось повозок, а позади колонны фургонов пылила, вкусно блея и мыча, свеженабранная "мясная баталия". Солдаты весело зубоскалили, хвастаясь немудреной добычей и прикидывая: за сколько можно будет толкнуть трофейный скарб армейским маркитантам, когда представится такая возможность.
При этом нашим союзникам из Виннерда и Аместриса, замешкавшимся с выступлением на сутки, было совсем не до смеха. Их солдатам приходилось шагать буквально по выжженной земле — поживиться там, где прошли "мертвецы", не смог бы даже самый опытный мародер. Такая ситуация сохранялась четыре дня, а затем наш авангард достиг Тираслина.
Древний городок, бывший некогда эльфийским поселением, являлся личной вотчиной герцога и славился, прежде всего, живописными окрестностями с богатейшими охотничьими угодьями да целебными минеральными источниками. По этой причине здесь издревле располагались роскошные мраморные купальни и особняки местной аристократии, включая летний дворец Брейдига, а вот с кузнями, сахароварнями, скотобойнями и прочими сукновальнями, составляющими обычно основу городской экономики, как-то не сложилось. Как, впрочем, и со стенами. Те, что имелись, играли скорее декоративную роль и на полноценные оборонные сооружения никак не тянули. В мирное время безопасность жителей и гостей Тираслина обеспечивали традиционно квартирующая там пятая рота герцогской гвардии и легкоконный эскадрон. В более же суровые времена оборонять не имеющий военного значения городок никто и не собирался. Тем не менее, к моменту появления нашего авангарда ворота были закрыты, а над ажурным парапетом маячили шлемы немногочисленных защитников.