Наёмники Гора
Шрифт:
Четыре-три-семь был тем номером, что написан на левой груди девушки. Учитывая, что она 437-я в списке, а здесь на цепи около стены если и было собрано больше полутора сотен, то ненамного, имело смысл предположить, что было, вероятно, ещё одно или даже больше мест сбора в других районах, возможно ближе к Сэмниуму — Залу Совета. С другой стороны, могло быть и так, что просто не всех женщин изловили. Цифры на их грудях совершенно точно были заранее присвоенными им номерами, а не просто указателем очерёдности пленения. Об этом можно было судить хотя бы по тому, что офицер уже имел её число в своём списке, и наверняка вместе с её именем. Таким образом, женщины, добавляемые к цепи в качестве пленниц,
— Ты можешь опустить голову, — сказал офицер, оторвавшись от своих бумаг и посмотрев на девушку, но как только она с облегчённым вздохом это сделала, вдруг резко спросил: — Кто Ты?
— Леди Евфросинья их Торкадино, — ответила она, но под его суровым взглядом, осеклась и быстро исправилась. — Четыре-три-семь.
— Что-то ещё? — уточнил он.
— Нет, — замотала девушка головой. — Нет!
Солдат подхватил её за волосы и, резким рывком вздёрнув на ноги, толкнул к цепи. Не прошло и нескольких инов, как девушка уже стояла на коленях среди прочих своих сестёр по несчастью, а её горло плотно обнимала цепь, замкнутая на замок.
— Вы думаете найти всех женщин согласно своим спискам? — поинтересовался я у офицера.
— По крайней мере, большинство из них, — ответил он. — Хотя, конечно, некоторые могут ускользнуть от нас, но думаю, лишь на какое-то время.
— Многие попадутся на воротах, — добавил Минкон. — Они же не будут знать, что попали в списки. Их прямо там разденут, свяжут, поставят им номер и доставят к месту сбора.
— Послезавтра, кстати, всем гражданским лицам, не имеющим на то права запретят находиться в пределах стен, — сообщил офицер. — Наказание для пойманных мужчин будет быстрая и благородная казнь, попавшейся женщине грозит быть скормленной слинам, или, если она окажется достаточно миловидной и достаточно страстной, чтобы понравиться, возможно, неволя.
— Так что мало смысла в попытке скрыться в городе, — усмехнулся Минкон. — В конце концов, все дома будут обысканы. К тому же, когда они, рано или поздно проголодаются, им придётся выползти на улицу, чтобы поискать еду, хотя бы ночью. А дальше, дело за слинами.
— Понятно, — кивнул я.
— Принимая во внимание ситуацию в Торкадино, — заметил чиновник, — очень маловероятно, что кому-то из женщин, попавших в наш список, удастся скрыться. Ведь стены, ворота, да и весь город под нашим контролем.
Я кивнул. Действительно у женщин из его списка, при тех условиях, что в настоящее время сложились в Торкадино, было мало шансов на спасение. Безусловно, многие из них ещё не были рабынями. Практически, у гореанской рабыни, должным образом идентифицированной, заклейменной и заключённой в ошейник с именем её хозяина, нет никаких шансов на побег. Даже если она сбежит от одного владельца, что крайне маловероятно, то она, скорее всего, просто угодит в цепи другого, который может оказаться гораздо хуже. К тому же, новый владелец будет знать, что она — беглая рабыня и, скорее всего, будет относиться к ней с большой жестокостью и держать с соблюдением самых строгих мер безопасности. Он наверняка позаботится, чтобы у него остались её вещи, дабы можно было поставить слина на след беглянки. Не надо забывать, что наказание за второй побег может оказаться
— И что станется с этими женщинами? — полюбопытствовал я у офицера.
— Большинство из них будет продано оптом нашим подрядчикам, — пояснил он.
— Как и большая часть других трофеев? — уточнил я.
— Да, — сказал он. — Основные контракты на большую часть предполагаемой добычи были заключены ещё несколько недель назад.
— Разумеется, — сказал я.
Я обратил внимание на одного из солдат. Он прохаживался среди женщин вдоль линий цепи. То одной, то другой он подносил свою плеть к губам, и пленницы покорно целовали её.
— Но некоторые из этих женщин весьма соблазнительны, — заметил я. — А номер 437, например, даже чрезвычайно привлекательна.
— Её мать, 261, также довольно хороша собой, — усмехнулся он. — Бесспорно, часть из этих женщин, самые лучшие, как более дорогая добыча, не достанутся подрядчикам. Их сохранят, чтобы распределить среди солдат, чуть менее красивые пойдут рядовым, а те, что посмазливее офицерам.
Я понимающе кивнул. Это было в порядке вещей.
— Я уже сделал примечания относительно нескольких из них, — поведал офицер, указывая на свои бумаги, — включая и номера 437 и 261. Заранее-то, когда они ходили в одеждах сокрытия, никто не мог сказать которые из них самыми красивые.
— Ну, теперь-то это определить труда не составляет, — улыбнулся я.
— Это точно, — согласился он.
Я полюбовался на коленопреклонённых женщин. Все прошлые недели они ходили по своим делам, и по своей наивности даже представить себе не могли, что они уже включены, как скромные предметы в планы своих будущих владельцев. Несомненно, они уделяли много внимания таким важным для них вопросам, как соперничество друг с дружкой, поиск развлечений, свой внешний вид, домашние делам и проблемы. И всё это время они не знали, что уже высохли несмываемые чернила, которыми их имена были вписаны в листы конфискаций. Я рассматривал их, некогда гордых, а ныне стоящих на коленях и скованных цепью. На верхней части левой груди каждой из них красовались цифры. Это были номера, которые следовали за их именами в списках захвата. Теперь это были их имена. Они были присвоены им ещё несколько недель назад. Но только теперь, к своему ужасу, они вдруг узнали об этом и обнаружили, что они буквально надписаны на их телах.
Я увидел, что солдат поднёс плеть к лицу номера 437. Девушка изогнулась и поцеловала её.
— Идёмте, — позвал Минкон. — Нам надо идти в Сэмниум.
И мы последовали за ним, Хурта, я, Боадиссия и Тула с Фэйкой на пеньковых верёвках в руке алара.
14. Сэмниум
— Я смотрю, тут появились новые тела, свежие, — заметил я.
— Само собой, — кивнул Минкон.
Мы стояли у подножия низких широких ступеней Сэмниума, здания высшего совета, который теперь, как оказалось, служил штабом новых хозяев Торкадино. Эти ступени простирались перед зданием на всю длины галереи.
— Кто они? — осведомился я.
Вдоль Авеню Админиуса перед Сэмниумом, теперь на тех же просмоленных верёвках висело около двухсот — трёхсот новых тел.
— Коллаборационисты, изменники, те, кто придерживались стороны Коса, предатели союза с Аром, — объяснил Минкон.
— Похоже, с ними поступили также как раньше со сторонниками Ара.
— Конечно, — согласился Минкон.
— Подозреваю, что некоторые из них, — предположил я, поглядывая на мрачные ряды тел, покачивающиеся на просмоленных верёвках, — сделали всё возможное, чтобы привести к гибели тех, кто висел здесь прежде.