Наёмники Гора
Шрифт:
— Номер 261, - наконец позвал он.
— Пожалуйста, нет, — выдохнула женщина.
Он сурово посмотрел на неё.
— Господин, — прошептала она, опуская голову.
У молодой девушки, отвисла челюсть, когда она услышала, как её мать использовала это слово для мужчины. Меж тем, пленница номер 261 была освобождена от цепи. Охранник усадил её верхом на скамью.
— Пожалуйста, — взмолилась она, — не надо. Хотя бы не сюда. Здесь моя дочь.
Но на её щиколотках уже сомкнулись браслеты кандалов, и их цепь, прошедшая под тяжелой скамьей зафиксировала женщину на месте. Потом, то же самое
До рассвета оставалось ещё несколько анов. Мне не спалось. Недалёк тот момент, когда я должен принять окончательно решение, взять на себя доставку писем, или лучше воздержаться от этого. Для меня не было секретом, что на этот раз должность курьера может оказаться небезопасной.
Я бросил мимолётный взгляд на женщину, прикованную к скамье. Надо признать, что она была соблазнительно желанна. Но я выкинул её из своей головы. Мне сейчас было не до развлечений.
На моём попечении всё ещё оставались Хурта и Боадиссия, и мне не хотелось бы подвергать их опасности. Даже не смотря на то, что они сами хотели, и недвусмысленно заявляли о своей решимости сопровождать меня, я не был уверен, что должен позволить им это. Всё же это предприятие могло быть слишком рискованным для них, хотя, конечно, насколько рискованным, я точно не знал.
Женщина на скамье неосторожно шевельнулась. Её лёгкое движенье было отмечено тихим звоном звеньев цепи. Я гнал от себя мысли о ней. Но какой же она была возбуждающе желанной!
Причём у меня не было ни малейших сомнения, что Хурта охотно, излучая свой обычный неутомимый оптимизм, пойдёт со мной, стоит только спросить его об этом, и даже если не спрашивать. Он уже не раз жаловался, что его топор ржавеет. Это — путь алара, всплыло в моей памяти, высказывание Хурты, в последнее время редко им используемое. Возможно, он прав. Однако если Хурта пойдёт со мной, то Боадиссия совершенно точно следует оставить здесь. Но с другой стороны, если её оставить, то она уже очень скоро окажется в ошейнике, и в этом я нисколько не сомневался. Она была слишком привлекательна, чтобы избежать этого.
Я вновь был вынужден выкинуть из своей головы женщину на скамье. Но её место сразу заняла Боадиссия, интересно, как бы она выглядела лёжа голой на скамье, оказавшись в таком затруднительном положении. Скорее хорошо, как мне кажется. Конечно, я мог бы покинуть города без них, таким образом, не подвергая их опасности. Думаю, это было бы самым разумным с моей стороны. Но в любом случае, серьёзного разговора с Хуртой и Боадиссией мне не избежать. Может было бы правильней ускользнуть из города втайне от них? Я не знал, как мне следует поступить. И сон никак не шёл.
— Ой! — вскрикнула женщина на скамье, напрягаясь, почувствовав на своём теле мою руку.
— Не расслабляй тело, — приказал я. — Держи его в напряжении под моей рукой.
Она застонала.
— Ты ведь — свободная женщина, не так ли? —
— Да, — ответила она.
— Ты можешь расслабить своё тело, — скомандовал я, но вместо этого
Испуганная женщина попыталась отползти вперед по скамье. — На место.
Она застонала, и чуть-чуть сдвинулась назад.
— Больше, — приказал я, подкрепляя свои слова увесистым шлепком.
Она испуганно подчинялась.
— Ещё, — потребовал я, и она, наконец, вернулась, на прежнее место.
— Я не знаю, где Ваша рука, — всхлипнула женщина.
— Вот она, — сообщил я, прикасаясь к ней пальцем.
— Ой! — вздрогнула она.
— Ты хорошо выглядишь в ошейнике и цепях, — заметил я.
— Пожалуйста, — взмолилась она. — Не трогайте меня.
— Почему, — полюбопытствовал я, не прекращая своего занятия.
— Моя дочь рядом, — сказала она.
— И какое мне до этого дело? — усмехнулся я.
— Она может видеть и услышать! — прошептала женщина. — О-о-охх!
Женщина задрожала под моей лаской.
— У Тебя соблазнительно сложенное тело, — похвалил я. — Не сомневаюсь, что Ты принесёшь своему продавцу хорошую прибыль.
— О-о-о! — простонала она.
— Когда Тебя сюда привели, мне показалось, что твои запястья были связаны за спиной, несколько туже, чем это обычно принято, и сильнее, чем было бы вполне достаточно для того, чтобы удержать женщину в полной беспомощности.
— Сэр? — не поняла она.
— Ты могла бы называть меня Господином, — намекнул я.
— Господин? — быстро исправилась она.
— То как Ты растирала запястья, предлагает, что Ты была не просто связана, как обычно связывают рабынь, но была наказана связыванием.
— Возможно, — признала женщина.
— Может, Ты имела неосторожность, выказать уважение к мужчинам меньшее, чем абсолютное? — предположил я.
— Нет, Господин, — ответила она. — Я же не дура.
— В таком случае, я предположил бы, — сказал я, продолжая ласкать её, — что, узел предназначался, чтобы быть информацией к размышлению, или предостережением, чтобы Ты задумалась о чём-то, что могло быть причиной понижения твоего статуса.
— Да, — признала она.
— Подозреваю, что прежде Ты имела некую значимость.
— Да, — согласилась женщина. — Я была важна.
— А как сейчас, Ты всё ещё чувствуешь свою значимость? — спросил я.
— Нет! — простонала она, задыхалась.
— Ты уверена в этом? — уточнил я.
— Да, да-а-а! — тяжело задышала прикованная женщина.
— Кто Ты? — спросил я.
— Я — номер 261! — объявила она.
Взяв женщину за волосы, я принудил её сесть передо мной, а затем выгнул назад, и слегка довернул тело.
— Да, Ты действительно номер 261, - признал я и, толкнув ее вперёд укладывая на живот, поинтересовался: — Номер твоей дочери?
— 437, - ответила 261-я.
— Кто из вас двоих красивее, Ты или твоя дочь? — спросил я.
— Я не знаю, — проскулила женщина, сжимая скамью в объятиях.
До меня донёсся судорожный вдох справа, из кучи сидящих женщин. На время прервавшись, я встал со скамьи, и окинул фигуры вмиг замерших женщин.
— Ты, — ткнул я пальцем в девушку сидевшую поблизости. — На колени, спину прямо, подбородок выше, волосы за спину.