Наёмники космоса. Забытое искусство. Долгий путь
Шрифт:
— Вы сказали, до настоящего времени.
— Да. До настоящего времени. Как только вы позволите им покинуть на некоторое время эту железную гробницу, экипаж будет лояльным. Если же вы будете держать людей взаперти, все может случиться.
— Тем не менее мне не нравится мысль о приземлении, — настаивала Соня. — Я считаю, что у нас будут неприятности.
— Что бы мы ни делали, у нас будут неприятности, — возразил ей Гримс. — Мы сможем вернуться на Марс… и дать растереть себя в порошок. Мы сможем носиться по Вселенной и умереть от старости до того, как найдем другую обитаемую планету. А Земля ведь наша родина… и мы возвращаемся к себе.
—
Глава 14
Острова Греции…
Эти слова, обрывок строчки наполовину забытых стихов, были для Гримса чем-то вроде магии. Воспоминания об удивительной, особенной области, названной своими обитателями Спартой, с ее античной культурой, волновали капитана. Ему хотелось бы знать, какова настоящая Спарта. Он мог бы приземлиться в Египте или в Палестине, в Италии или. Испании, в Карфагене, но он решил приземлиться в Греции. Он был неспособен вспомнить земную географию даже с помощью телепатов, но это не имело никакого значения. Очертания города были достаточно узнаваемы, даже если Гримс и не мог в точности знать, где были или будут Спарта и Афины. Он рассчитывал на приборы, чтобы с их помощью выбрать нужное место для приземления: плоское, между морем и горами, возле небольшого источника воды. Преимущества посадки на восходе солнца были очевидны. Лучи света, почти горизонтальные, обнаруживали все неровности посадочной площадки.
Медленно и старательно Гримс вел корабль все ниже и ниже, в спокойном и свежем воздухе раннего утра. Приблизившись к поверхности Земли, Гримс заметил струйки голубого дыма, поднимающегося почти вертикально, немного к северу от предполагаемого места посадки. Костры в поле? Огни в городе? Карнаби увеличил изображение на экране и ясно разглядел несколько домов среди зелени.
А жители? Они, безусловно, должны были услышать необыкновенный грохот в небе без туч! Они, безусловно, должны были увидеть корабль — огромную темную глыбу, падающую с неба.
«Это происшествие или другое, похожее, дало тему античным драматургам Греции: „Боги в полете“, — эта мысль заставила Гримса улыбнуться. Тем не менее, и это было любопытно, полет богов был действительно популярен в греческом театре.
Да, там были люди. И они вышли, и они не жались пугливо в тень. Они стояли так, перед своими домами, подняв головы вверх. Гримсу хотелось произвести на зрителей наиболее сильное впечатление, но он удержался: внезапный поток пламени, сверкающий и ослепляющий, рисковал спровоцировать панику. Просто удивительно, что ее не было до сих пор.
Не отрываясь от пульта управления, Гримс спросил:
— Что они о нас думают, Кен?
— Естественно, они принимают нас за богов. Они боятся, и это нормально, но решили не показывать своего страха.
Майхью рассмеялся.
— Я восхищен их отношением к богам вообще и, в частности, к нам. Мы для них — сверхлюди, но не нечто сверхъестественное. Их божества просто больше, чем нормальные люди, мужчины и женщины, вот и все…
— Или меньше, — сказал Гримс, — или меньше…
Ему пришла в голову мысль, что он сам будет считаться у аборигенов богом. Что-то вроде Иисуса, может быть… Такая перспектива привела его в хорошее настроение. Он не будет жаловаться. В конце концов, разве он не командир? Они должны отдавать ему должное.
Он посмеялся про себя, а потом сосредоточился на пилотировании. Его внимание привлекла огромная кварцевая скала на юге, длинная
Потом на экране появилась хорошо видимая площадка, трава которой казалась скорее желтой, чем коричневой или зеленой. Была ли то трава или тысячи маленьких цветов? Это не имело значения. Гримс чуть развернул корабль, он был почти на земле. Высота упала с десятка метров до одного, потом менее метра. В течение долгих секунд корабль опускался, грохоча двигателями. Гримс ощутил мягкое сотрясение, почти незаметное колебание, и огромные телескопические амортизаторы поглотили удар. Непрерывный грохот сменился слабым шелестом. Да, корабль устойчиво сел на три ноги и элерон.
— Выключить двигатель, — приказал Гримс.
— Мы пойдем к ним? — спросил Вильямс. — Или они пусть придут к нам?
Гримс озадаченно хмыкнул.
Он посмотрел на экран большого телескопа, направленного на городок. Люди большого роста и пропорционального сложения носили легкую одежду или были наги. У мужчин и женщин преобладали светлые волосы, но иногда встречались и темные. Все взрослые мужчины были бородаты. Люди с любопытством разглядывали блестящую башню, упавшую с неба.
Даже собаки, твари с длинной шерстью, похожие на волков, пристально взирали на корабль.
Гримс с некоторой завистью посмотрел на этих людей — предков эллинов, которые позднее (через сколько времени?) заселят эту страну, и прозаически сказал:
— Что, если впустить немного свежего воздуха в нашу консервную банку?
— К вашим услугам, командор! — весело откликнулся Вильямс.
Он связался с машинным отделением. Через несколько секунд вентиляторы перестали перегонять отработанный воздух внутри корабля и стали втягивать наружный воздух. Кто-то чихнул. Запах сосен был очень силен и смешивался с неизвестным пряным ароматом.
В городке жизнь била ключом. Люди входили в свои дома и снова выходили. Начал образовываться небольшой кортеж. Мужчина более высокого роста, чем остальные, надел на себя грубые кожаные латы и прицепил короткий меч с широким лезвием, блестящим, как золото, в лучах утреннего солнца — может, то была бронза? Полдюжины других мужчин, тоже в латах, вооруженные копьями с кремневыми наконечниками, выстроились следом. К ним присоединился лохматый великан, такой же большой, как вождь, но намного шире его в плечах и очень мускулистый, небрежно обернутый в звериную шкуру, длинная шерсть которой смешивалась с волосами, густо покрывавшими его тело. Он был вооружен большой грубо обтесанной палицей. За ними шли музыканты, играющие на чем-то, напоминающем волынку, и трое барабанщиков, несущих через плечо инструменты, сделанные из выдолбленных деревянных пней, обтянутых кожей, их палки были из костей, сверкающих белизной.
Кто-то на командном пункте включил микрофон, направленный наружу. Стали слышны пронзительные звуки волынок и грохот барабанов.
Обращаясь к тем членам экипажа, которые считали себя шотландцами, Гримс заметил, что музыка мало изменилась за прошедшие века.
— Вы совершенно уверены, что это Греция, командор? — спросил Вильямс.
— Я не вижу юбок, — сказал Карнаби, которого, казалось больше интересовали женщины, замыкавшие шествие, чем мужчины. — Они даже не носят кожаного передника, как шотландцы.