Наемники смерти
Шрифт:
Ехали по второй колее, первая тоже пустовала, а на третьей ржавели вагоны-цистерны с мазутом.
Мрачное зрелище. Не кладбище даже – один огромный склеп, стилизованный под город с блестящим пластиком зданий и затемненными стеклами. Понятно, почему Гена не хочет тут ночевать.
– Тут всегда туман, не туман… Водянистая такая взвесь, – Момент подергал себя за косичку бороды, полез в рюкзак, вынул кильку в томате, открыл и принялся поедать. И лишь сейчас Данила понял, что голоден.
За городом все колеи слились в две, вскоре исчезла и вторая. Момент выбросил
– Чуть-чуть осталось. Вот буквально пятнадцать минут – и привал.
Началась промзона: заборы, заборы, заборы, за ними – ржавые конструкции, трубы, серые унылые здания, лебедки и подъемные краны. Снова заборы, дозорные вышки, гигантские цистерны – нефтебаза.
Затормозили возле гаражей, дрезину оставили на рельсах. После многих часов тарахтения в ушах звенело, звук походил на звон высоковольтных проводов.
Данила помог Марине спрыгнуть на землю. Девушку шатало.
– Здесь чувствуется Глубь. Я как под прессом, – объяснила она. – Нужно привыкнуть.
Сгрузили рюкзаки и вниз по насыпи поспешили за Моментом. Замыкал Кондрат. Целью оказался один из брошенных заводов с огромными железными воротами, выкрашенными черным. Краска от времени вздулась волдырями.
– Тут почти совсем безопасно, – объяснил Момент и потянул ворота на себя. – Забор высоченный плюс ворота – никакая тварь не подберется.
Ворота были заперты изнутри. Момент выругался и пнул их ногой, развел руками и возопил:
– Бро, это моё место! Супернадежное! Что за козел туда забрался! – Он снова ударил по воротам. – Открывай, сволочь! – вздохнул и добавил шепотом: – Одно радует: это человек, хренозавры запираться не умеют.
Заскрипели петли, донеслось недовольное бормотание, наконец, заговорили громко:
– Кого несет?
– Открывай! Переночевать негде! – крикнул Момент.
Ворота дернулись, кто-то выглянул в щелку. Хряцнула щеколда, и створки с ржавым скрипом разошлись в стороны.
Супернадежное убежище Момента оккупировал молодой мужчина. На вид ему лет двадцать пять– тридцать. Правильный овал лица, чуть выдающийся подбородок, прищуренные ярко-зеленые глаза… Взлохмаченные черные волосы, забранные в хвост, открывали крупные, слегка оттопыренные уши.
– А-а! – воскликнул Момент и щелкнул затвором.
Данила глянул на приятеля: тот перешел в боевой режим, сделался подтянутым, сосредоточенным. Целился он парню в голову, и руки его подрагивали. Марина схватила Данилу за локоть. Кондрат на всякий случай тоже прицелился в незнакомца.
Улыбка слетела с ярких, четко очерченных губ парня, он побледнел, отступил на шаг и мотнул головой. Карабин, перекинутый через плечо, он использовать не думал.
– Генка, ёлки… Момент, ты чего? С ума сошел?!
– Ты умер! Умер у меня на руках! – пробормотал Момент, целясь. – Ты… ты какая-то тварь, забравшая его тело!
– Что за чушь? Живой я! Если бы это был не я, откуда бы я знал это место? Ладно, успокойся! Ну, помнишь… Помнишь, как мы в сугробе отсиживались и думали сдохнем. И водку пили. Не будь водки – околели бы, – парень повел плечами. –
– Ты был мертв, – прошептал Момент уже с сомнением. – У тебя не билось сердце, и ты не дышал. Я тебя пробовал откачать, но без толку. Твою мать, когда я запер твое тело в машине, ты уже начал остывать!
– Вот и спасибо, что запер, – меня не съели. Получился не гроб, а капсула спасения. Это не смерть была – летаргия. Биотин подействовал! Вот же я! Ну пощупай меня! Не знаю, как ты, а я тебя рад видеть, братан!
Гена неуверенно опустил автомат. Кондрат – нет. Марина стиснула пальцы на локте Данилы. Парень снял с плеча карабин, бросил на землю и шагнул к Моменту, а тот не решался двигаться – сомневался, как и Данила. В Секторе существует множество необъяснимых вещей, твари разные, хамелеоны эти… Так почему бы тут не водиться еще и зомби? Хотя парень на вид был вполне живой и, как бы сказать… человечный. Но тогда почему кажется, что вот сейчас он набросится на Момента и вопьется в горло? Их разделяла всего пара метров. Гена поднял руку и пощупал пульс на запястье напарника. Потом криво, все еще неуверенно улыбнулся.
– Ромка, бро!
Марина ослабила хватку, Кондрат опустил автомат.
– Ромка, я тоже рад!
Парень сгреб Момента в объятия, похлопал по спине, отстранившись, заглянул в лицо. Потом сказал:
– Ну проходите, чего тут стоять.
Данила с Кондратом закрыли ворота на щеколду и последовали за Моментом в убежище, обогнув кучу застывшего цемента, которая потрескалась и поросла травой. Восставший из мертвых напарник Реши держал спину ровно, как танцор, каждое его движение было четким и законченным. Хипповатый, разболтанный Момент рядом с ним смотрелся комично.
Коротать ночь предстояло в просторном, метров двадцать в длину, то ли бункере, то ли ангаре. Когда за спиной лязгнула бронированная дверь, Данила включил фонарик. Стены бетонные, в потолке круглое отверстие, видно серое небо. На полу – доски, ржавые железки, кострище. Рома, плавно опустившись на тряпье, произнес:
– Давайте, что ли, познакомимся?..
В этот момент что-то произошло – земля вырвалась из-под ног, по голове ударили молотом, виски зажало тисками. Данила упал на спину, с ужасом наблюдая, как пятно серого неба выгибается линзой и темнеет. Мышцы спины свела судорога, он согнулся дугой, как при столбняке. Мир перед глазами плясал и расплывался. Вот валяется рядом Кондрат и пучит глаза, Марина скулит, зажав уши…
– Вспле-е-еск, – донеслось будто из другого измерения.
Боль прекратилась мгновенно. Данила перевернулся на живот, уперся лбом в ладонь. Сердце колотилось так, что невозможно было сосчитать удары. Медленнее, медленнее… Вот уже и дышать легче, теперь можно попробовать подняться.
Данила сел. Голова сильно кружилась, силуэт Момента дрожал и дергался.
– Тебе плохо? – взволнованный голос Марины и прохладные ладони на лбу.
– Нормально, – Данила отстранил ее.
– У тебя кровь.